Настоящая книга — попытка создания сколько-нибудь полной биографии замечательного русского писателя-демократа. В жизнеописании Короленко широко использованы исторические документы, мало, а то и вовсе неизвестные читателю материалы обширнейшего архива писателя, воспоминания и личные свидетельства о нем современников.
«Всю жизнь, трудным путем героя, он шел встречу дню, и неисчислимо все, что сделано В. Г. Короленко для того, чтобы ускорить рассвет этого дня», — эти слова были сказаны А. М. Горьким.
В 23 года Короленко был отправлен в ссылку. Жандармско-полицейский надзор, суды и преследования сопровождали писателя-демократа вплоть до революционного 1917 года. Но никогда не уставал боевой публицист говорить правду в глаза мракобесам и палачам, бюрократам и народоненавистникам. Сорок один год надзирал за Короленко царизм, и все это время писатель осуществлял над самодержавием высший надзор — совести русского народа. Короленко отказался присягать на верность царизму, но дал аннибалову клятву спасти мултанских удмуртов, несправедливо обвиненных в религиозном изуверстве. Короленко выступал против оголтелой травли международной реакцией французского писателя Эмиля Золя. Он боролся против смертных казней, и в числе тех, чью жизнь отстаивал писатель-демократ от угрозы царской виселицы, был большевик Михаил Фрунзе. «Человек создан для счастья, как птица для полета», — провозглашал Короленко, и все свои силы, всю жизнь отдал борьбе за это человеческое счастье.
Настоящая книга — попытка создания сколько-нибудь полной биографии замечательного русского писателя-демократа. В жизнеописании Короленко широко использованы исторические документы, мало, а то и вовсе неизвестные читателю материалы обширнейшего архива писателя, воспоминания и личные свидетельства о нем современников.
Автор книги, Георгий Михайлович Миронов (род. в 1924 г.), — литературовед и журналист. Около десяти лет занимается изучением творчества Короленко, опубликовал несколько статей о писателе, защитил кандидатскую диссертацию — «Тема капитализма в творчестве В. Г. Короленко».
I. НА РОДИНЕ, В ВОЛЫНСКОЙ ГУБЕРНИИ
Семья и домашние пана судьи
Мальчик родился на Волыни.
Край был пестрый, разноплеменный. В селах жили польские помещики и крестьяне украинцы, в городах основное население составляли частью поляки, частью украинцы и русские, чиновники и военные по преимуществу были русские и украинцы. В местечках и на городских окраинах ютились евреи.
В этом краю было много вер, и их служители — попы, ксендзы, раввины и даже жалкие, гонимые униатские священники — славили каждый свою веру, проклинали веры иные и согласно звали паству свою к смирению, покорности богу и начальству.
Когда умер дед, Володя был еще совсем маленьким мальчиком. Афанасий Яковлевич Короленко служил верой и правдой царю и начальству и «за отлично усердную и ревностную службу» был награжден орденом. Дед находился на русской службе и был женат на польке, но он не забывал, что род его тянется от миргородского казачьего полковника Ивана Короля. Дома дед ходил в национальной одежде и говорил только по-украински. Он был истово религиозен и дал детям своим имена в честь святых, в день которых они родились: отец Володи был назван Галактионом, дядя — Никтополеоном.
В казенных гимназиях
В синем мундирчике с красным стоячим воротником и рядом медных пуговиц Володя у порога гимназии растерянно и подавленно оглянулся: ох, как страшно сделать еще один шаг, переступить через порог этого притягательного и отталкивающего учреждения, где ему суждено провести столько лет!
Это было в конце лета 1864 года.
«Новенького» встретили пятьдесят восемь пар любопытных глаз (Володя сдал вступительные экзамены сразу во второй класс). Прозвенел звонок. Вошел учитель естественной истории Прелин. Дежурный, торопясь и глотая слова, оттараторил утреннюю молитву.
Едва молодой симпатичный учитель начал объяснять новый урок, как дверь отворилась, и вошел директор Пристюк, высокий, важный, прямой. Слегка кивнул Прелину, строго оглядел вытянувшихся гимназистов и проговорил отрывисто, точно пролаял:
Разноплеменная душа обретает родину
В гимназии появился новый учитель словесности — Вениамин Васильевич Авдиев. На одном из первых уроков он прочитал гимназистам рассказ «Два помещика» из тургеневских «Записок охотника». Володю потрясли простота и правдивость этого произведения. Все знакомо, словно не раз виделось им самим. Так надо видеть; так надо писать о простом, на первый взгляд сером, неприметном, но по-настоящему жизненном и важном.
С этого времени художественная литература — и прежде всего русская литература — перестала для юноши быть просто развлечением, а стала делом увлекательным, серьезным и необходимым.
У Авдиева «а квартире по вечерам стали собираться его ученики, образовался кружок любителей русской литературы, и впервые — как откровение для всех — зазвучали стихи Некрасова, Шевченко, повести Тургенева, Писемского, статьи Белинского, Добролюбова.
Крепче других привязался к новому учителю Володя. Только Авдиев сможет ответить на те вопросы, которые его волнуют, поможет найти себя.
