В заполненной студентами аудитории раздался негромкий смех. Преподаватель в коричневом костюме — мужчина средних лет обернулся и уставился на нарушительницу тишины.

Черноволосая девушка, одетая во все черное и кожаное, взгляда его не заметила, поскольку ее собственный был устремлен в изрядно потрепанную толстую книгу, которую она держала перед собой. На обложке большими буквами значилось: «Карл Маркс. Капитал».

— Госпожа Левитан, — обратился преподаватель. Ярко-зеленые, по-кошачьи чуть раскосые глаза, поднялись на него, изящная черная бровь изогнулась в легком неудовольствии.

— Я где-то могу понять, что читать великий труд Маркса занимательнее, чем слушать мою лекцию о кадетских журналистах. Но не скажите ли нам, — он отодвинул рукав пиджака, посмотрев на часы, — что же вас так веселит последние двадцать пять минут?

Студентка, не спуская с него лучившихся зеленью глаз, медленно улыбнулась и на выдохе произнесла:

Абсолютно обессиленная, она откинулась на подушки и, тяжело дыша, выдохнула:

— Господи, вот это я понимаю кобель! — Бесс облизнула губы и на несколько минут закрыла глаза.

Ее партнер опустился рядом, она прислушивалась к его ровному дыханию, пораженная выносливостью и неутомимостью. Он выжал ее как лимон, а сам даже не запыхался. Обещание свое сдержал — как баба не стонал, вовсе не издавал звуков. Лишь необычные глаза — изумрудные, звериные — сверкали на бледном красивом лице, не позволяя усомниться в испытываемых эмоциях. Бесс лениво потянулась, пробормотав:

— В душ.

Подождала, возразит ли он что-нибудь, но молодой человек промолчал.