Среди бескрайнего ничего беседовали двое. Точнее, для них окружающее пространство пустотой не было. Ведь как можно считать ничем собственный сон?

— Я знаю, ты не поверишь клятвам. Они лишь слова, а друг друга мы знаем слишком мало. — Тот, кто сказал эти слова, выглядел крайне необычно. Если не сказать пугающе. Высокий рост, синяя кожа, копыта вместо ступней ног, большие загнутые рога. И закрывающая глаза черная повязка, из под которой пробивались отдельные всполохи пламени. — Но я хочу на свободу. А значит, кому-то придется мне помочь. И смельчаку от меня достанется очень и очень многое. Авансом пойдет магическая мощь, ради которой адепты волшебства тратят десятилетия на самосовершенствование. И это будет только началом.

— Что-то ваше лицо мне знакомо. — Его собеседник выглядел как человек, да в принципе и был им. Вот только в недобрый для себя час решил попрактиковаться в осознанных сновидениях и попал. К тому, кто был несоизмеримо сильнее, старше и опытнее него. И добычу свою отпускать вовсе не собирался. А начал очень активно принуждать к сотрудничеству, обещая сразу и великую награду, и жуткие неприятности в случае отказа. Сейчас фигура человека оказалась до горла замотана в тонкую блестящую цепь, не дающую шевельнуть даже пальцем. — И да, в принципе я согласен на сотрудничество, если получу в награду магию. Угрозами свести с ума в случае отказа можете уже себя не утруждать. Кстати, вас, случайно, не Иллиданом Буревестником кличут?

— Да, это я. — Признал ночной эльф, больше похожий на демона. И подозрительно покосился на собеседника. Вернее, человеку показалось, что он это сделал. Сложно, знаете ли, определить куда смотрят скрытые повязкой глаза. — Но ты то откуда знаешь? В моей тюрьме посетители не часты. Тем более, человеческой расы. Хотя…Неужели один из тех, кого я пытался уговорить раньше, сумел догадаться, что случившееся с ним не обычный ночной кошмар?

— Скорее, он счел данный сон основой для восхитительной легенды, ставшей известной всему миру. — Хмыкнул пленник страшноватого существа, уже несколько раз пытавшийся безуспешно проснуться. — Вот только в ней некоего охотника на демонов уже успели освободить и Азерот от демонов отстоять. А после вас даже и ухлопали. Кто-то из учеников, вместе с главной тюремщицей.

В небольшом склепе, стенные ниши которого были больше чем на половину заставлены гробами с лежащими внутри покойниками, кипела работа.

— Коллега, вы не находите, что этот вурдалак у нас получается какой-то странный? — Некромант Яриш любил демонстрировать свою солидность. Быть может потому, что до того как стать сектантом все остальные маги-ученики Академии Даларана его звали исключительно Соплей. Заслуженно, в общем-то. Из носа едва-едва достигшего отметки в пятнадцать лет юноши всегда чего-то текло. Став слугой Плети, он отрастил себе жидковатые усы и бороденку. А потом при помощи чар омертвил их и окрасил в благородную седину. Не помогло, хронический насморк после скитаний по кладбищам и сожженным деревням даже и не думал униматься. Как результат — растительность на его лице всегда была покрыта коркой застывших соплей. В общем, внешность колдуна, получившего возможность поднимать мертвецов, даже с учетом награбленных богатых одежд не улучшилась. Хотя теперь он на неё особого внимания и не обращал. Зачем? Очаровывать женщин больше не стоило затрачиваемых на этот процесс усилий. Насиловать пленниц было куда проще. — Взгляд у него…нехороший.

— Это же труп. — По меркам Плети подручный Яриша был полноценным некромантом. В Академию магии Даларана его могли бы и не принять, сочтя дар слабым, а знания недостаточными. Но его хватало, чтобы при помощи выданных артефактов исправно справляться с аж тремя ритуалами: консервированием свежих тел, поднятием вурдалаков, приготовлением обеда старшим товарищам. За последний его ценили особенно. Большинство сектантов были жителями городов и потому не умели сделать из всякой собранной по лесам и полям снеди полноценную трапезу. — У них у всех глаза недобрые. А как плоть с лица снимем, так и вообще…Ахрр!

Яриш отскочил от каменного алтаря, выставив вперед нож, с которого еще капала кровь жертвы. Лишь несколько секунд назад тот был вынут из её сердца. Но, несмотря на это, притащенный с утра пленник вел себя не так, как положено обычному трупу. И даже не так, как это делали покорные управляющим чарам артефакта немертвые. Ни те, ни другие, не могли прожечь в груди его помощника дыру размером с кулак. Подобного можно бы было ожидать от магов Даларана или эльфов, но…

— Сссволочь!!! — Из острых ушей вырвались две струйки пара. Сжатые в кулаки тонкие руки окутались голубоватыми разрядами молний, шастающими туда-сюда и распространявшими в затхлом подземелье свежий запах озона. Зажмуренные в ярости большие глаза превратились в такие щелочки, что искать их без сыщика нечего было и пытаться. Ноги гневно затопали прямо по алтарю, наполняя помещение звуком влажных шлепков. — Падла! Бессмертная! Я же тебя, гад, прямо в каменном мешке жидким бетоном залью! Над вентиляцией тюрьмы курган из дохлых скунсов насыплю! Охрану поменяю с пассивных лесбиянок на активных геев с повышенной любвеобильностью! Соберу гарем таких наложниц, чтобы от вида их рож еще десять тысяч лет ничего и не встало! Как ты мог….Как ты мог! Переродить меня! Меня! В…В…Вот в это!