Он живет на периферийной планете, консультирует видеосериалы, у него непростая личная жизнь, его призывают в армию из-за локального конфликта, судьба вовлекает его в сложные рискованные игры спецслужб. Вдобавок Андрей хотел бы стать историком-исследователем. И вот научный руководитель назначает ему тему диссертации — малозначительное сражение 9-й Галактической войны. Как известно, все историки немного врут, но Андрей уверен, что сумеет сказать правду, не станет молчать о событиях и фактах, которые не принято упоминать. Однако с каждым шагом он все глубже проникает в тайны, раскрывать которые небезопасно даже через полвека после событий. Выясняется, что войну развязали вовсе не безумные диктаторы, что официальная историография неправильно описывает ход и финал боевых действий. А потом происходят события, после которых Андрей при всем желании не сможет сказать правду. Остается признать, что история непознаваема по определению.
Пролог
Пожар потушили сразу, реактор удалось заглушить, но многие кубометры неведомой дряни пролились из треснувших топливных баков, аккумуляторов, гидравлических трубок и других устройств погибшего транспортера. Теперь внутри искалеченной машины стоял тяжелый запах гари, расплавленных пластиков и всевозможной химии, включая свернувшуюся пламегасительную пену. Тем не менее выжившие солдаты 11-го батальона предпочитали ночевать в многократно продырявленном корпусе «Носорога», задраивая помятые люки и сменяя караульных каждые два часа.
Афанасию Машукевичу выпало стоять на посту в самое поганое время, перед рассветом — на флоте сказали бы: собачья вахта. Стойко сдерживая натиск сонливости, сержант бродил по сложной трассе мимо почти отломившейся кормы гиперлета, мимо окопа, в котором столько дней провел в обнимку с прикладом «дырокола», мимо холма над могилой трех дюжин ребят, которых схоронили в коротком передыхе между боями, мимо разбитых обугленных БМП, мимо сорванной башни вражеского танка, мимо расплавленных объемным взрывом роботов.
Ходить было не обязательно — сенсоры все равно сообщат о появлении чужаков, но парень знал наверняка: если присядет, то мгновенно заснет. Потому-то выбирал Афанасий длинные заковыристые маршруты и плескал в лицо холодной водой из родников — на случай, коли прячутся в лесу недобитые десантники. Задремлешь, а те подкрадутся — и клешней по горлу. Видали, как ихний спецназ умеет… Мотнув головой, сержант хлебнул из фляги слабенького кофе и продолжил обходить периметр лагеря, дергаясь от каждого шуршания веток.
До рассвета оставалось чуть, враги не подавали признаков жизни, ветки шевелились только от ветра. Местное зверье на берег не совалось — небось распугано вусмерть многодневной пальбой. Когда Машукевич добрался до каменной выемки, где они с напарником оборудовали запасную позицию, загорелся костер на дальней косе бухты. Аборигены готовились к ежедневному ритуалу, который начнется на рассвете. Ночью со своими факелами больше не плясали — уразумели, значит, что в темноте небесные пришельцы стреляют во все, что движется, светится и звук издает.
Звук возник внезапно. Машинально вскинув оружие, Афанасий дико завертел головой, вглядываясь в непроглядную темень безлунной ночи. Однако ни лицевой щиток шлема, обеспечивающий кое-какую ночную видимость, ни наплечный сканер не показывали поблизости ничего, кроме дикого пейзажа. Спустя секунды, глубоко вздохнув и успокоив нервы новым глотком кофейных помоев, сержант сообразил, что подозрительные шорохи доносятся из наушников. Проще говоря, где-то неподалеку работает радиостанция на частоте армейского диапазона.
Глава 1
Абордаж
Верный глаз опытного моряка еще с вечера подсказал, что сегодня разразится шторм: слишком уж багровым выдался закат. Однако ранним утром ветер только начинал набирать силу. Нарастающее дыхание языческого божества Борея все мощнее наполняло паруса трехмачтового корабля, борта которого украшали сдвоенные линии орудийных портов и вычурная надпись «Sao Rafael». Форштевень, украшенный резной фигурой грудастой сеньориты, непреклонно резал рябое от мелких волн Средиземное море.
Комендоры дежурили возле заряженных пушек, на верхней палубе ждали мушкетеры в кирасах и шлемах. Все взгляды были устремлены в бескрайний голубой простор, постепенно принимавший свинцовый оттенок. Между тем в капитанской каюте второй час — от самого завтрака — продолжался военный совет.
Старый морской волк капитан Гомеш Оливейра медленно цедил крепленое порто и слушал байки хитроумного посланца святой инквизиции. Все офицеры побывали во многих опасных переделках и повидали разные края, но сеньор Фернандо, похоже, объездил весь мир от дебрей Амазонки до гиблых китайских пустынь.
Удивленно покачивая шевелюрой с проседью, капитан не без труда нашел среди пустых бутылок одну непочатую, выбил пробку и пробормотал — глубокомысленно и многозначительно:
— Нет ничего похожего, везде все по-разному… Вот, к примеру, собаки в злобе поджимают хвост, а коты — наоборот, поднимают трубой. И только выпивка во всех странах одинакова.
