Как сказал когда то давно в совершенно ином мире один очень умный человек: «Только проигранная битва вызывает большую печаль, чем битва выигранная». Воистину, получилось совсем как в анекдоте — «посчитали — прослезились»: то, что за примерно восемь тысяч уничтоженных республиканских боевых кораблей пришлось заплатить почти пятью тысячами своих, если считать с флотами союзников — черт с ним! — Куда хуже потери живого личного состава — это не дроиды, их на фабриках не наштампуешь. Пять миллионов человек… пусть самих тионцев только половина — союзников и надежные наемные части тоже жалко до слез. Конечно, формально р'гат'а погибло совсем немного — то есть, когда распадается сама «личность»: менее десяти тысяч. — Но вот если посчитать погибших ам'акэ… тут счет переваливал уже за миллион «тел»! — Они то, кстати, и внесли свои двадцать процентов в общую статистику потерь: дроиды, ведшие учет, в особенностях жителей Гатариэкка разбирались слабо. Тринадцать тысяч он'гат'акэ — тоже неприятная потеря, правда, обученных одаренных из них было всего пара сотен. Мои Чародеи, к счастью, уцелели в боях все — сказался опыт. Вообще говоря, господа генералы бодро рапортовали о резко возросшем потоке добровольцев, желавших присоединиться к моему воинству — и о том, что через пару месяцев боеспособность войск полностью восстановиться. — А еще через полгодика Тионская Добровольческая Армия численно вырастет, как минимум, раза в полтора! — желающих быть на стороне победителей всегда больше, чем желающих быть на стороне проигравших.

По кораблям и восполнению потерь боевой техники все не так печально: во-первых — отжал для своих армии и флота значительную часть «общей» продукции подконтрольных военных заводов и верфей — даже Ганрей пикнуть против не посмел! — А во-вторых — есть надежда восстановить несколько сотен доставшихся нам более-менее целыми трофейных республиканских кораблей. Ну, с маломерными летательными аппаратами и наземной техникой еще проще — собрать из трех битых один «новый» любой рукастый техник, имеющий светлую голову, сможет. А уж имея в наличие нужные запчасти — тем более. В этом, кстати, здорово поможет тайный обмен техдокументацией с Куатом: внутрикорпоративная стандартизация рулит везде — и многие детали и системы кочуют из одного образца техники в другой, не меняясь ни на йоту. — Так что, с производством запчастей к трофеям проблем возникнуть не должно. Впрочем, все битое «железо», которое только удастся обнаружить и выловить, на местах боев, тоже пойдет в дело, пусть даже после переработки: битый корабль это не только груда бесполезного хлама — это еще и источник ценных материалов и деталей. Некоторые металлы или сплавы проще вот так выковырнуть из битых судов, чем попробовать купить их на черном рынке — когда они в страшном дефиците у всех, то не факт, что и за десятикратную стоимость вам что-то продадут! Ну, и совсем просто было с теми кораблями, истребителями или иной техникой и дроидами, что попали под огонь ионного оружия — там требовалась, обычно, всего лишь массовая замена сгоревших предохранителей: куда больше времени и сил занимало потом полное перепрограммирование.

Как ни странно, основной проблемой было — кто станет охранять все мои новые приобретения? Нет, конечно, всегда можно попросить об услуге союзников. Одна беда — слишком велик шанс, что через полгода окажется: ваши честно завоеванные миры вам как бы уже и не принадлежат. Как говориться: «Дружба дружбой, а табачок врозь» — за потраченные «на охрану» деньги, союзники, совершенно законно, захотят иметь какой-то профит. А свои, это не респы — их просто так потом не выгонишь! — Вот и приходилось крутиться, растягивая и без того ослабленные силы еще и на защиту захваченных новых миров. Одно хорошо — флот Республики получил такую плюху, что проведение, в ближайшее время, даже демонстративных наступательных операций в нашем квадранте, вряд ли возможно. Только, если на Корусанте решат бросить на произвол судьбы какие-то другие участки огромного фронта. С учетом тактики Республики: «Все удержать и ничего не отдавать» — это вряд ли будет. Да и невыгодно оно сейчас Дарту Сидиусу: чтобы организовать новый «навал» на Тион, ему придется подписывать на это дело Орден — а джедаи потребуют, для себя, чего-то существенного взамен. — Сейчас-то баланс в политике смещен в сторону Канцлера — а тогда может и Орден инициативу перехватить: это Сидиусу нужно? Так что, скорее всего — полгода относительно «мирного» времени у Тиона будет. А будет ли спокойное время у меня самого? — вот здесь сильно сомневаюсь: слишком уж много разных «мозолей» я вольно или невольно поотдавил. — Причем, не только тем, кто находится в Республике, но и нашим — из Конфедерации.

То, что республиканский корабль так вовремя, и так точно упал на командный бункер моего приемного отца, оказалось — произошло не просто так. И то, что у нас тут, в Тионе, полно республиканских «кротов» — подтвердилось целиком и полностью. К сожалению, все доказательства — косвенные: никаких конкретных имен или названий организаций. Но, это теперь забота ландграфа Дориана Д'Арсан-Эриина — у мужика в этом деле есть еще и личный интерес: вместе с Гарольдом Тионом погиб его младший сын — полковник Тионской Милиции Ларион Д'Арсан-Эриин. Я сам парня помнил только в лицо: высокий, светловолосый, с отменной военной выправкой — но приемный отец о нем не раз очень хорошо отзывался. Да и по докладам моих спецслужб, Ларик — как все его звали — пользовался любовью своей семьи, и уважением сослуживцев. Как мне передали, новоиспеченный глава Регентского Совета Тиона уже рыл носом землю, в поисках следов тех, кто стоял за этим предательством. Более того, Дориан кажется четко определился в своих приоритетах: сидевший ранее где то на Корусанте его старший сын, Тарик Д'Арсан-Эриин, вернулся на днях обратно в Тион. Формально — чтобы занять место отца на Эреденне, а фактически — показывая, что дом Д'Арсан-Эриин больше не будет лавировать между КНС и Республикой. Глядя на него, и под впечатлением наших побед, и многие другие тионские Благородные Дома заняли более четкую позицию, что было совсем неплохо — более надежный тыл давал лишние шансы уцелеть в этой войне…

Поминальная церемония по Гарольду Тиону и всем, погибшим в том грандиозном сражении, прошла на Раксус Секундус: на индустриально-помоечном Раксус Прайм все еще разбирали развалины — там, где они вообще остались, разумеется. Кроме меня самого с семьей и родичами, и, представителями всех Домов тионской аристократии, на церемонии был дядя — как лидер КНС. А так же кое-кто из членов Совета Сепаратистов — прежде всего те кто, так или иначе, был связан теперь с Тионом взаимными интересами. Сенат КНС тоже присутствовал практически в полном составе: господа сенаторы Конфедерации, в отличие от Нута Ганрея, драпать с Раксуса не поспешили — и теперь, наверное, сами себе казались отчаянными храбрецами. Правда, людей грех было обвинять в желании заработать лишние очки в пиар-гонке: кое-кто так и, на самом деле, вообще действовали как настоящие герои — и их моральную помощь Алгору Мелассину, в критический момент сражения, и вправду трудно переоценить. — То, что удалось избежать паники, после бегства Ганрея, это просто большая удача. Кстати, церемония транслировалась на весь ГолоНет — ребята Пассела Ардженте, с Марканы, постарались вовсю: даже довольно циничного меня, после просмотра записей, проняло — представляю, как устроенный из поминок спектакль подействовал на неподготовленную публику!

Таллисибет уже два месяца, как жила на этом странном корабле: «Песчаная Бабочка» то осторожно кралась где-то в лабиринтах Спирали Индрексу, то чего-то искала у Кладбища Крона — а то вообще ушла из Тионского кластера в пространства Корпоративного Сектора Автаркия. Цель стремительного броска от Корусанта до Тиона, чтобы потом бессмысленно мотаться где-то по задворкам обитаемых миров кластера, была девушке совершенно неясна — а просветить ее относительно задания и намерений их команды, никто из наставников не поспешил. Она попробовала разузнать что-то у Маарека — но паренек и сам не представлял: что они в тех местах забыли? Пытаться узнать какие-то подробности у антарианцев? — ну, она не настолько наивная! И экипаж корабля, и команда «ледорубов» и аналитиков — и даже старательно избегаемые тем же Маареком боевики, — никто из них не отказывался обучить девушку тому, что ее интересовало. — Понятно, в том деле, в котором они сами были специалистами. Все это началось еще тогда, когда они сидели на Корусанте: мастер и другие джедаи пропадали неизвестно где, и подолгу — и они, с ее новым другом, оказались предоставленными самим себе. Кто именно предложил «улучшить уровень образования»: она сама, Маарек или это аккуратно сделал кто-то из команды, проинструктированный кем-то из наставников, — девушка не могла бы сейчас вспомнить даже под страхом смертной казни. Да это было и не существенно. В результате Таллисибет здорово продвинулась в постижении искусства астронавигации, взлома чужих датападов и даже дроидных мозгов — и узнала кучу полезнейших сведений по тактике малых групп: вот этому, кстати, юнлингов и падаванов в Ордене не учили совершенно! А, между прочим, жаль: как по ходу ее обучения выяснилось, работа в команде здорово облегчает жизнь любому бойцу или разведчику — будь он хоть обычным человеком, хоть джедаем. Узнав о том, чему она учиться у антарианцев, мастер Харрод только похвалил ее: по его словам, Сила могла помочь не во всем, и не всегда — в ином случае, как сказал мастер Мика'авин, добрый бластер был куда лучше джедайского меча. Что ее наставник под этими словами имел в виду, Таллисибет, тогда, в начале ее обучения у Рейнджеров, не совсем поняла. Это понимание пришло к ней немного позже — когда Учитель плотнее занялся ее обучением сам.

До этого Таллисибет считала себя хорошим мастером прятаться и ускользать от чужого внимания: свое прозвище — Лазутчик — она получила от друзей и знакомых по Ордену не просто за красивые глаза. Природный талант, развитый с помощью Силы — хорошее подспорье в делах. Так и было, пока Харрод Мика'авин не предложил ей поиграть в игру: «тука против нуны» — в отсеках, коридорах и переходах «Песчаной Бабочки». И вот здесь быстро выяснилось, что мастер без труда находит ее. — Всегда и везде, где бы она ни пыталась спрятаться, — при всех ее ухищрениях. — И даже притом, что никакими техническими средствами, или помощью других джедаев и команды, он совершенно не пользовался! Наоборот, это ей самой он приказал дать полный доступ к системе внутреннего наблюдения. Все равно, результат был один и тот же: десять провалов на десять попыток. Таллисибет пробовала и забиться куда поукромнее, и перемещаться постоянно — чтобы не попасться «охотнику». Все было бесполезно. Еще более обидным щелчком по носу были попытки обнаружить на «кореллианце» самого мастера Харрода, когда он, в свою очередь, спрятался от нее — и, искала она, тоже имея доступ к системе внутреннего наблюдения. Неожиданно оказалось, что кораблик, длиной-то всего в двести шагов, исхоженный и изученный за пару недель вдоль и поперек — тогда они все еще были на Корусанте, — превратился в бесконечный лабиринт. Ей потребовалось двенадцать часов проблуждать по этому лабиринту, чтобы признать свое полное поражение!

После этого Таллисибет думала, что ее с позором выгонят обратно в Храм — и, что Сельхозкорпус тогда для нее будет еще очень почетным назначением. Как оказалось, все произошло с точностью наоборот. К тому времени, все члены команды и пассажиры «кореллианца» уже собрались на его борту, и отлет планировался не через дни, а через считанные часы. Собрав всех форсъюзеров своей команды в крошечной кают-компании джедайского отсека — было тут и такое помещение, рядом с местом, где располагались каюты джедаев, которое экипаж «Песчаной Бабочки» и прозвал «джедайским отсеком», — Харрод Мика'авин официально представил ее всем, кто еще не успел познакомиться с Таллисибет, — своего нового падавана. Вообще, как потом признался Маарек, его самого во время такой же «проверки» гоняли меньше — и «ловили», при этом, куда раньше: у Таллисибет, оказывается, был повод гордиться. Только вот сама девушка никакой такой «гордости» совсем не испытывала, поскольку уж в этом то деле, привыкла считать себя ровней совсем не падаванам, настоящим рыцарям. Хотя… слова нового друга грели: последнее время ее хвалили не так уж и часто, особенно в таких провальных ситуациях. Заодно, именно тогда она близко и познакомилась со всеми своими собратьями по Ордену, которые составляли джедайскую часть команды мастера Мика'авина.

Сам Харрод Мика'авин, его помощница джедай — женщина-гран Кийрас Брэк, и ее падаван, новый друг Таллисибет, Маарек Штель уже были ей достаточно хорошо знакомы. Мастер Брэк так еще и пару уроков работы с Силой ей дать успела — а уж чему они вместе с Маареком научились за пару недель, по части военного дела, техники и прочего! Двое первых представленных, что было дико для девушки, и совершенно непривычно, явно составляли пару. — Ладасен Се Веаве: эффектная красавица с длинными платиновыми волосами, имевшими золотистый отлив, большими зелеными глазами и красивой фигуркой, гибкость и плавные линии которой не могла скрыть даже джедайская роба — длинные заостренные ушки указывали на то, что раса девушки была явно в родстве с народом сефи. Рядом с Ладасен Таллисибет сама себе казалась бескрылой нуной, посаженной рядом с красивой птицей, имевшей яркое оперение. Державшийся всегда рядом с рыцарем Се Веаве забрак, несмотря на статную фигуру и легкие изящные движения умелого фехтовальщика, совершенно терялся на фоне своей спутницы. Хотя, как скоро успела убедиться Таллисибет, Ган Даиас умел не только виртуозно орудовать мечом. Ощущение в Силе, которое шло от этих двоих, было для нервов — как прикосновение к коже льда, или огня — а то, и того и другого одновременно. Остальные ее новые соратники не видели в этих двоих, кажется, совсем ничего странного! А у Таллисибет в голове крутились слова катехизиса: и про отказ от привязанностей, и насчет слишком близких личных отношений — того, что в Ордене категорически не приветствовали. Девушка вдруг подумала, что если бы тут сейчас, рядом с ней, сидел Уи Малро — это совсем никого не удивило бы, и уж тем более — не вызвало бы никакого осуждения. Только невероятным усилием воли ей удалось не допустить того, чтобы лицо не залилось краской смущения — а мысли не вырвались наружу, на всеобщее обозрение. Ее новые знакомые или на самом деле не заметили ее невольного смущения, или хорошо сделали вид — пока мастер Харрод представлял ее следующему джедаю.

Несмотря на свойственное забракам крепкое телосложение Ган Даиас, он все равно проигрывал в этом отношении еще одному участнику собрания: пожилой деваронец Донар Вилоун казался красной морщинистой, покрытой шрамами и отметинами глыбой камня. Каковую глыбу зачем-то упаковали в джедайскую униформу самого милитаризированного образца: черная кожа и грубая синтетика такого же цвета — единственным ярким элементом выделялся только световой меч на поясе джедая. Вообще говоря, забрак был даже выше деваронца — если считать «без рогов», — но бугристые мышцы на тяжелом, плотном теле не оставляли сомнения: кто именно из этих двоих победил бы в рукопашной. Понятно, если действовать только на чисто физической мощи, не используя Силу. Вообще говоря, размеры и подобное телосложение были для деваронцев не характерны: обычно они бывали более низкого роста, жилистыми и поджарыми. Правый рог у деваронца явно был отрублен в какой-то схватке, причем давно: все успело зажить — а из левого рукава торчал протез кисти руки, затянутый в черную перчатку, в тон одежде. Рыцарь приветливо кивнул Таллисибет: блеснули белым острые зубы во рту. — И, неожиданно подмигнул, усмехнувшись: «Не тушуйся, мол, девочка». Вот, старый деваронец совсем не выглядел добряком, с виду — а на душе у девушки, от этой его улыбки, сразу потеплело. Поднявшееся настроение не испортил даже вопрошающий и слегка недоуменный взгляд последнего участника этой немного странной «вечеринки».