Лили обнаружила тело мужа вскоре после восхода солнца, когда еще шел дождь. Он лежал на асфальтовой площадке перед теплицей лицом вверх, с открытыми глазами и ртом, в которых скапливалась дождевая вода.

Даже мертвый хорошо выглядит в такой позе – обвислая морщинистая кожа натянулась под действием силы тяжести, стершей следы восьмидесяти четырех лет страданий, тревог и улыбок.

Лили немного постояла над ним, морщась от звучно капавших в глаза капель.

Ненавижу глазные капли.

Сиди спокойно, Мори. Перестань моргать.

Апрель в Миннесоте всегда непредсказуем, а приблизительно раз в десять лет оборачивается настоящим садистом, бешено кидая людей и природу из соблазнительных объятий весны в злобные когти упрямой зимы, которая вовсе не собирается мирно уйти.

Выдался как раз такой год. На прошлой неделе в апреле, который

должен был

стать самым теплым на памяти, разразилась ужасная снежная буря, адски перепугав пустившие почки деревья и возбудив во всем штате дискуссии о переселении во Флориду.

Впрочем, весна неизбежно берет верх, деловито и весьма успешно приукрашиваясь в данный момент. Ртутный столбик преодолевает отметку в двадцать пять градусов, ошеломленная снегом растительность бесстыдно вспыхивает зеленым неоном, и, главное, личинки будущих туч комаров возобновляют размножение в озерах и болотах. Легкомысленные жители Миннесоты, изголодавшись по солнцу, высыпают на улицы в полном составе, внушая недолговечную иллюзию, будто штат действительно обитаем.

Детектив Лео Магоцци развалился в колченогом кресле у себя на передней веранде с воскресной газетой в одной руке, с кружкой кофе в другой. Он не забыл о метели на прошлой неделе, прагматично допуская, что и для следующей еще не поздно, но бессмысленно портить цинизмом поистине прекрасный денек. К тому же нечасто предоставляется вечно желанная возможность воспользоваться редкостным совпадением каникул сотрудников отдела убийств с каникулами убийц, которых можно отнести к категории самых трудолюбивых граждан страны. По какой-то необъяснимой причине Миннеаполис переживает самый долгий за многие годы перерыв в убийствах. По живописному выражению Джино Ролсета, напарника Магоцци, отдел убийств умер. На протяжении нескольких последних месяцев детективы занимаются исключительно «глухарями» и, даже если когда-нибудь все их раскроют, будут вынуждены вернуться к дракам, к отлову трансвеститов, сокрушаясь, что стали не дантистами, а полицейскими.

Прихлебывая кофе, Магоцци наблюдал за окрестными мазохистами, истязающими себя всевозможными способами: задыхаются, пыхтят, потеют, лихорадочно бегают против стрелки климатических часов, которые через несколько месяцев снова разгонят всех по домам. Семенят трусцой, катаются на роликах, носятся за своими собаками, празднуют повышение температуры на каждый градус, сбрасывая с себя очередной предмет одежды.