Знаменитая актриса Лизл Эдриан приезжает по рекомендации бабушки отдохнуть в Ханахин, затерянный в глуши Ирландии. К своему удивлению она встречает здесь холодный прием со стороны хозяйки, Хэрриет Ловелл, которая еще пуще приходит в ярость, когда между Лизл и племянником Хэрриет, Джеймсом Ловеллом, возникает роман. Дело в том, что Хэрриет Ловелл и бабушку Лизл связывает какая-то тайна. Смогут ли Лизл и Джеймс противостоять ненависти, которую Хэрриет Ловелл лелеяла много лет?
Глава 1
Джеймс Ловелл не привык ждать. Кто знал его, никогда не сказал бы, что терпение — его характерная черта, а опоздание самолета уже на сорок минут и вовсе свело на нет его запас хладнокровия. Полтора часа кряду он уже мерил шагами пространство терминала аэропорта, каждые две минуты раздраженно поглядывая на большие круглые часы на левом запястье и ругательски ругая свирепый ветер с Атлантики, который вечно был причиной всех опозданий рейсов в Шенноне.
В здании аэропорта было ужасающе душно (кто-то, вероятно, что-то напутал с системой центрального отопления), и длинные, артистичные пальцы Джеймса расстегнули пуговицы блейзера синего цвета, в то время как темные, почти черные глаза его просматривали свинцовые облака в надежде заметить самолет.
— Сколько можно ждать, черт побери! — пробормотал он, вновь в отчаянии взглянув на часы. Он увидел, что сверял время не более двух минут назад.
Ему не хотелось ехать за ней в аэропорт. Это была работа Майка, но Майк слег с простудой, а Энид, как всегда, куда-то пропала под благовидным предлогом, не предупредив. Больше ехать было некому, кроме, разве что, тети Хэрриет; но вряд ли разумно было ожидать, что тетя благополучно совершит шестичасовой переезд туда и обратно из Шеннона, в особенности учитывая ужасную дорогу через горную цепь Каха. Кроме того, у него было предчувствие, что тете эта перспектива не понравится. Она не оставила сомнений в том, что не приветствует идею пребывания у них Лизл Эдриан в течение четырех недель.
Он вспомнил ядовитые замечания тетушки по прочтении письма Лизл: "Пресса будет тут сплошь и рядом, попомни мои слова. Не останется и следа нашего былого спокойствия и независимости. Эта девчонка принесет с собой одни неприятности, и это весьма похоже на почерк Павлы — подослать ее сюда".
Глава 2
— Ну, вот мы и дома. Вот мой дом родной!
Джеймс, в явно приподнятом настроении, пронес багаж Лизл через коридор — и Лизл затаила дыхание, когда они проходили через тяжелую дубовую дверь. Дом имел вид основательный и невозмутимый, но, когда Джеймс провел Лизл к огромной винтовой лестнице, ее пронзил холодок. То не был холод физический, ощутимый, или тот холодок, который чувствуешь от усталости в дороге. И поежилась она невольно не от ветра или холода.
То было чувство удрученности, которое испытываешь, когда ощущаешь неправильность своего поведения: чувство неловкости и смущения. Лизл почувствовала настороженность и неприязнь в самом доме, будто сам дом говорил ей, чтобы она возвращалась туда, откуда приехала.
— Бриджит! — позвал Джеймс, открыв дверь в глубине зала. — Бриджит! Наша гостья прибыла — не оставите ли вы свои занятия и не покажете ли гостье комнату? — И вновь улыбнулся Лизл своей чарующей улыбкой. — Обед будет через час. Я занесу ваш багаж наверх и взгляну, где там Хэрри. Удивительно, что ее нет. Непохоже на нее, чтобы она пропадала где-то, когда приезжает гость.
Через несколько минут Лизл показали ее комнату: Бриджит оказалась престарелой домработницей, которая с одышкой взобралась по лестнице и открыла для Лизл дверь комнаты в конце длинной галереи.
