На посту у ворот дежурил высокий сержант с каменно неподвижным лицом. Он-то и обнаружил ее позади высокой стальной ограды — девочка робко переминалась с ноги на ногу и смотрела на охранника умоляющим взглядом. В своем дешевом желтом платьице она выглядела маленькой грязной бродяжкой, и сержант решил, что это попрошайка, которая пришла поклянчить еды.

— Пожалуйста, мистер, скажите, это Стармонтская обсерватория? Могу ли я поговорить с директором? Доктором Клэем Форестером? Пожалуйста, мистер! Это очень важно! — сначала тихий, голос ее постепенно окреп, а в глазах появился странный блеск.

Нахмурившись, сержант пристально посмотрел на девочку, пытаясь понять, как она сюда пробралась. На вид бродяжке было лет девять. Голова ее казалась непомерно большой для тщедушного тельца, а ввалившиеся щеки наводили на мысль о постоянном недоедании. Ее прямые черные волосы были коротко обрезаны и зачесаны назад. Сержант неодобрительно покачал головой — девочка была слишком мала, чтобы путешествовать в одиночку. Он видел, с каким нетерпением и надеждой она ждет ответа, но доктор Форестер не имел обыкновения встречаться с маленькими беспризорниками.

— Без пропуска сюда никто не войдет Стармонт — военная территория, понимаешь? — заметив, что малышка вздрогнула при звуке его хриплого и строгого голоса, сержант улыбнулся.

Видя неподдельное горе в поднятых к нему темных глазах, он попытался смягчить тон.

Телефон возле кровати вот-вот должен был позвонить и донести до доктора плохие новости о проекте. Напряженное ожидание мешало Клэю Форестеру спокойно спать в маленьком белоснежном доме в тени купола обсерватории. Прошлой ночью он слишком долго работал над проектом; возле губ залегли жесткие складки, а желтый луч утреннего солнца, проникавший в спальню, раздражал глаза. Форестер медленно повернулся, придвинувшись к телефону.

Наверняка позвонит Армстронг с каким-нибудь срочным посланием из министерства обороны. А вдруг — эта мысль заставила его окаменеть — разведчик Мэйсон Хорн вернулся из космоса с новой информацией о военной активности Трипланетных Сил? Может быть, телетайпы уже сообщили о готовности номер один и запуске проекта межпланетной войны?

Форестер коснулся холодного телефона и отвел руку. Аппарат не звонил и, возможно, так и не зазвонит. Напряженное ожидание было результатом давнишней тревоги, а не сигналом новой проблемы, как убеждал себя Форестер. Конечно, проект не был совершенством, но доктор не верил в душевные предчувствия.

Вероятнее всего, тревогу вызвал бессодержательный разговор об интуиции, в который его вовлек вчера Фрэнк Айронсмит. Клэй не собирался спорить — проект не оставлял на это времени. Кроме того, он был чересчур практичен, чтобы интересоваться абстрактными математическими фантазиями. Все, что он сделал, — задал Айронсмиту вопрос по поводу одного поразительного упрощения в расчетах родомагнитной баллистики. Импровизированное объяснение, которое Айронсмит как бы между делом набросал на салфетке в кафе, полностью опровергало все традиционные законы пространства и времени. Уравнения впечатляли, но Форестер, не доверяя легкости, с которой молодой человек разрешал поставленную задачу, невольно запротестовал.

— Ваш собственный опыт скажет вам, что я прав, — убеждал его математик. — Время действительно работает в обе стороны, и я уверен, что вы и сами часто ощущаете материальность будущего. Не осознанно, конечно, не в деталях — бессознательно, эмоционально. Просто вы не даете ощущению развиться. Но разве вы не начинали чувствовать себя счастливым еще до того, как происходило что-то хорошее?