Канун второй мировой войны остается темой бесчисленных публи­каций. Это неудивительно. По причине как большого значения буше­вавших тогда страстей, так и отсутствия четких ответов на обширный круг отнюдь не второстепенных вопросов. Реальность же такова: сведе­ния, проливающие свет на пружины, двигавшие процессами той поры, на истинные мотивы поступков главных действующих лиц, по капле выцеживаются из архивов. И западных и восточных. Самым сокровен­ным и потому особо оберегаемым от стороннего взгляда документам, похоже, не суждено увидеть свет в текущем столетии. Исследователи обрекаются и дальше с превеликим тщанием собирать фрагменты исто­рической правды и, сравнивая, соразмеряя, сопоставляя их, отделять зерна от плевел.

Занятие чрезвычайно трудоемкое, часто неблагодарное и даже рискованное. Оно предполагает научную и интеллектуальную доб­росовестность, ибо в понятном стремлении изречь новое слово не­легко бывает устоять перед «озарением», подминающим факты и возвышающим мнение. Подтверждение этому — ряд произведений последних лет. В большинстве своем они не блещут серьезными научными достоинствами. Нередко из-под пера выходило не лето­писание того, что в действительности совершалось, а поделки, име­ющие назначением обслуживание сиюминутных политических и идеологических интересов.

Тем большее удовольствие доставляет возможность представить читателю д-ра Ингеборг Фляйшхауэр и ее новую книгу. Это плод дол­гих и скрупулезных изысканий, которые вывели автора, в частности, на личный архив немецкого посла в Москве тех лет графа фон Шулен­бурга, дотоле лишь частично известный науке. Это одновременно кри­тический разбор на фоне строго выверенного исторического материала обильного каталога версий, осевших в исторических библиотеках и ис­пользуемых в спорах. Это, наконец, дифференцированные и солидно фундированные суждения, касающиеся сути и взаимозависимости со­бытий полувековой давности.

С чем-то можно спорить или соглашаться, где-то сама исследова­тельница избегает проставлять точки над «i». Но как бы то ни было, этому труду, видимо, суждено стать, используя специфическую тер­минологию, «эталонным произведением», обобщающим достигнутый на данный момент уровень знаний.

Несколько слов об Ингеборг Фляйшхауэр. Старт ее научной дея­тельности нес на себе печать личных впечатлений и переживаний, вы­текавших из конфликта семьи с режимом в ГДР и отъездом на Запад. Без дополнительных комментариев ясно, что понадобились время и жизненный опыт, прежде чем в подходах к Советскому Союзу и его политике д-р Фляйшхауэр отточила искусство объемного видения.