Вячик Слонимиров и его путешествие в непонятное

Чернин Федор

Всякий, кому когда-нибудь приходилось заблудиться ночью в нью-йоркской подземке, знает, как нелегко оттуда бывает выбраться. По свидетельству путевых обходчиков и прочих лиц, спускающихся в ее темное чрево по служебной обязанности, там, случается, люди пропадают бесследно и среди бела дня.

Ну, а если это приключилось с вами что называется по пьяному делу, последствия вашего легкомысленного поведения могут оказаться и вовсе непредсказуемыми, мало того — просто чудовищными. Чаще всего, конечно, в этой мистической ипостаси человека оберегает сам Господь Бог, включая так называемый автопилот, доставляющий сирую душу в многогрешном и пьяненьком теле домой более или менее в целости и сохранности, потому что терпение Его и сострадание бесконечно, и Он в Своем милосердии прощает нам и такое. Однако, поскольку по ночам в нью-йоркской подземке безраздельно властвуют бесы, даже Ему иногда не под силу бывает своевременно призвать их к порядку.

Но это только так, присказка. Сказка впереди. И не сказка вовсе, а сущая правда (в частности, участникам сохранены их подлинные имена и фамилии), местами украшенная элементами ненаучной фантастики, как и полагается сказке. Если вывести за скобки наиболее ходульные аллегории, такая или похожая история, хотя бы чисто гипотетически, могла случиться с каждым из нас. А с некоторыми, скажем по секрету, уже и произошла. Кроме того, как всякая сказка, эта леденящая душу история поучительна. Судите сами.

1

В жизни творческого интеллигента, обычно по утрам субботы и воскресенья, наблюдается некое промежуточное состояние между сном и бодрствованием, присутствием и неприсутствием (оно так и называется — полуприсутствие), когда ты вроде бы уже проснулся, но еще официально не открыл глаза, окошечки в мир, сквозь которые в душу готовы политься потоки ясного, задорного света, а ты стремишься насколько возможно отдалить этот мучительный и постыдный момент. Организм не понимает, что происходит, и очень страшится смерти, поэтому на всякий случай стремится во что бы то ни стало оставить потомство (так многие мужчины испытывают в состоянии полуприсутствия сильнейшее эротическое возбуждение), жизненные системы находятся в диссонансе, а бедный мозг пытается ухватить за хвостики разбегающиеся, как мелкие пушные животные, не мысли даже, а смутные отблески мыслей. Таким образом, успешно притворяясь для окружающих спящим или без сознания, можно некоторое время оттягивать встречу с реальностью, в случае необходимости, до разбора полетов с женой или гражданской сожительницей, припоминать, что происходило с вами вчера, и в зависимости от этого готовить отмазки.

Именно этим занимается сейчас Вячик (Вячеслав) Слонимиров, находящийся как раз в состоянии полуприсутствия, не решаясь пока разомкнуть карие очи, выйти навстречу миру и честно посмотреть ему в глаза. Вячик лежит на животе, с головой укрытый чем-то плотным и пыльным, и, как ни старается, не может припомнить того, как окончился день, имевший место быть для него накануне. Поэтому нам придется сделать это за него.

А накануне произошло буквально следующее. Вячик, действительно интеллигентный тридцатипятилетний мужчина, со своею супругою Кошей, примерно такого же возраста, поехал на автомобиле (это важно) в гости к Кошиному товарищу Александру Пицункеру. Был и соответствующий повод. Александр (он же Арик) Пицункер хотел познакомить Кошу и Вячика с новой подругой, согласившейся к этому времени переехать к нему постоянно. Пицункер гордился своею возлюбленной и хвастался в мужской компании, что даже… впрочем, подробности интимной жизни Пицункера выходят за рамки нашего повествования. Арик проживал в новом, светлом и просторном доме в Ривердейле. Добираться туда было что-то около часа.

Знакомые с географией Большого Нью-Йорка подтвердят, что Ривердейл, хотя и располагается за городом, переходя в элегантный зеленый пригород, имеет при этом один существенный недостаток. Чтобы попасть туда, необходимо проехать через пресловутый Южный Бронкс и Гарлем, который немногим лучше. Из-за такого расположения Ривердейл является локализацией «географически нежелательной» (так переведем существующий по этому поводу емкий англо-американский термин «geographically undesirable», сокращенно — «гад»).

С самого начала дело стало поворачиваться неблагоприятно.