Изучение истории и быта старообрядцев является важнейшим аспектом для современных историков – этнографов, религиоведов, фольклористов и краеведов.
Книга уральского краеведа и православного историка Щербины Д. Е. содержит очерки по истории и обычаям староверов посёлка Верх-Нейвинский Свердловской области, являющегося одним из оплотов старообрядчества горнозаводского Урала.
В издании впервые на основе архивных документов, сохранившихся мемуаров, письменных и устных воспоминаний очевидцев проведено исследование истории старообрядческих общин одного из старейших демидовских заводов, описана судьба староверческих церквей и храмов посёлка.
Публикация о погребальном обряде верхнейвинских староверов приоткрывает один из пластов уральской старообрядческой культуры, показывая всё её древнее многообразие и колорит.
В книге приведены фотографии из архива автора и других источников.
Издание может быть интересно краеведам, историкам, исследователям православной культуры и быта, а также интересующимся историей Урала, культурой и бытом старообрядцев.
Вступление
На горнозаводском Урале старообрядцы-раскольники появились во второй половине XVII века. Многие из пришлых людей были выходцами из Поморья, из северных губерний Российской Империи.
В устных, письменных легендах и преданиях об уральских старообрядцах повествуется о том, что в наши места ссылались императором Петром I непокорные стрельцы-раскольники. Если опираться на эту легенду, то можно сделать вывод, что ещё с тех времён большинство жителей местных заводов – это раскольники, преимущественно беглопоповцы, позднее перешедшие по причине «оскудения попов» на сторону беспоповцев различных согласий.
В середине XVIII века, в связи со строительством Демидовыми заводов, приток старообрядцев усиливается. Большинство пригнанных на Урал крестьян – приверженцев старой веры – были жителями Нижегородского края.
К концу XVIII века Урал стал одним из центров старообрядчества в России: десятки деревень и заводских поселений были оплотами раскольничества. Одним из таких мест в Пермской губернии был Верх-Нейвинский завод.
Старообрядческие храмы и часовни
Николаевский храм беглопоповцев
В исторических документах и хрониках, относящихся к Верх-Нейвинскому заводу, сообщается, что первая старообрядческая часовня-храм (длиной в 14 сажень и шириной в 6 сажень) сооружена была «радением старообрядцев» в 1775 году в честь святителя Христова Николы и поставлена «на потребу старообрядческого люда». Находилась часовня на низменном берегу реки Нейвы – месте неудобном и сыром: по весне уровень воды в пруду поднимался, часовню постоянно подтапливало, из-за чего совершение обрядов и служб прекращалось. Однако, несмотря на погодные условия и вопреки трудностям, чинимых властями, в местную часовню для совершения богослужения и треб приезжали даже из окрестных поселений.
В холодный январский день 1813 года к служившему тогда старообрядческому священнику Василию, прибывшему «на время» из Невьянского завода, обратилась с просьбой о венчании молодая пара. Не взирая на царские указы и закон, которым предписывалось «не совершать таинства для пришлых крестьян и тем более не брачить чужеприходных», поп Василий всё же обвенчал молодых, хотя жених был из Шадринских крестьян. Об этом случае самоуправства было доложено Преосвященному Иустину (Вишневскому), епископу Пермскому и Верхотурскому. Тот, в свою очередь, поспешил передать дело на дальнейшее рассмотрение гражданским властям. Спустя несколько лет, в июне 1819 года в Верх-Нейвинский завод с инспекцией приехал главный исправник Верх-Исетских заводов Высотцкий, целью визита которого было расследование дела о венчании в часовне. Посетив старообрядцев и побеседовав со старостой и другими членами общины, он выяснил некоторые обстоятельства.
Оказалось, что никаких документов о возведении часовни и деятельности «оного молитвенного дома» в заводе у старообрядцев нет, и бумаги, кем было дозволено её строительство, также не нашлось. Старики-общинники всё списали на большой пожар, произошедший в заводе в 1790 году, объясняя исправнику, «что, дескать, все важные документы и акты сделались жертвою пламени». То ли от жалости к староверам, то ли ещё по какой причине, господин Высотцкий, не нашёл никакой вины со стороны общинников, а посему к описи имущества, находящегося в часовне, не приступил и опечатывать молитвенный дом не стал. Позднее в своём рапорте исправник сообщит следующее: «опасаясь ропота и нарушения самой тишины и спокойствия, легко произойти могущаго от людей необразованных, которые могут быть готовы ко всякой решимости…»
Так осторожность и рассудительность исправника помогла староверам сохранить свою молельню.
Далее рапорт и пояснительные бумаги были отправлены в Пермское Горное Правление, где чиновники это дело у себя «подержали-подержали», а ходу ему не дали, отправив его позднее в Пермскую Духовную Консисторию. Там, видимо, дело о закрытии в Верх-Нейвинском заводе часовни «погребли» под разными бумагами и забыли о нём надолго.
Воскресенская часовня-храм на единоверческом кладбище
Управляющий и главный приказчик Верх-Исетских заводов Григорий Федотович Зотов – известный на Урале покровитель старообрядцев – решил построить в Верх-Нейвинском заводе для ищущих уединения и молитвенных подвигов мужской скит. «И видеша старцы яко людие ко благочестию ревнующиеся умножахуся, и положиша на сердце разум како устроити има для сего жития храмину особу». Для этого на Сухой горе в начале 1820-х годов было выстроено каменное здание на прочном фундаменте из дикого камня. Но замыслу Зотова не суждено было осуществиться. Заселение скита черноризцами так и не состоялось.
12 декабря 1825 года на Российский престол взошёл Император Николай I, который усилил гонения на старообрядцев: начались преследования, и многих приверженцев древнехристианской веры массово ссылали в Сибирь и Закавказье. Известный русский писатель, уроженец Нижегородской губернии Павел Иванович Мельников-Печерский, прирождённый краевед и исследователь старообрядческой культуры, в одном из своих писем по поводу эпохи Николая I пишет: «Нельзя пройти молчанием того, что с 1827 года раскол не только не ослабел, но значительно усилился, и число раскольников чрезвычайно умножилось».
Построенное в виде храма здание скита старообрядцы стали использовать для своих молитвенных нужд, устроив в нём иконостас, тем самым открыв часовню, а на земле, отведённой рядом с моленной для строительства келий, решили устроить погост, на котором по прошествии времени стали производить захоронения умерших жителей, ранее придерживающихся единоверческой традиции. Был на этом погосте особый участок, на площади которого находили последнее пристанище местные старообрядцы.
1 июля 1841 года Верх-Нейвинский завод посетил с архипастырским визитом Преосвященный Анатолий (Мартыновский) епископ Екатеринбургский. После совершения божественной литургии в православном храме завода владыка посетил старообрядческие общины. Позднее свои впечатления о религиозной жизни Верх-Нейвинска он описал в своём путевом журнале:
Николаевская часовня
С давних лет проживали в Верх-Нейвинском заводе представители Поморского согласия. Самого радикального и, в какой-то степени, фанатичного. Поморцы, так же как и часовенные, отвергают церковную иерархию, службы у них отправляют избранные на то наставники-мужчины, но есть и такие случаи, когда моления возглавляют женщины, которых именуют старицами. Вместе с тем, если в часовенном согласии теплится надежда на возрождение и восстановление у них «истинного и правоверного священства», то поморцы в своём вероучении вовсе отвергли всякие мысли о возрождении церковной иерархии как таковой – потому у них и наставников выбирали из активных прихожан. С течением времени институт наставничества трансформировался в особый чин служителей поморских часовен. И верующие поморцы своих старцев-наставников, совершающих для них различные моления, стали постепенно признавать не простыми мирскими лицами, а как бы священно-иерархическими. Впрочем, эти наставники у них никем не рукоположены, а значит, и сана духовного иметь не могут.
На Московском Всероссийском поморском соборе в 1909 году совет авторитетных старцев-наставников постановил:
«Наших отцов духовных не следует считать простецами, так как и они получают, по избрании приходом, и по благословению другого духовного отца, преемственно передаваемую благодать Святаго Духа на управление церковью».
В некоторых поморских общинах староверы уже титулуют своих наставников священниками. Вслед за поморцами, пошли и другие беспоповские согласия, породившие особый класс наставников с правами на священнодействия. Не отстают и часовенные, у которых в сознании и прежде витал священно-иерархический дух, выродившийся со временем в форму самодеятельного духовенства.
Начиная с XIX века, Пермская Духовная Консистория ежегодно вела статистический учёт по состоянию раскола в губернии, из которого видно, что в середине того же века на территории Верх-Нейвинского завода проживало 99 приверженцев поморского толка.
Часовни-молельни
С первых же моментов заселения старообрядцев в Верх-Нейвинском заводе самые активные из них тяготели к устройству в своих домах собственных молелен, где собирались целыми семьями на молитву. Чаще всего главными организаторами таких частных молебных домов были представители старообрядцев-беспоповцев.
В конце XIX века община часовенного согласия, также как и поморская, устраивают свои молитвенные дома. К сожалению, неизвестно, где территориально они находились.
«Беспоповщинская молельня, построенная в 1884 году, наставник в оной Федор Евстигнеевич Кадцын.
Беспоповщинский молитвенный дом, устроенный в жилом доме у Осипа Филатовича Мельникова без согласия властей. Наставник при оном Иван Григорьевич Назимов».
В прошлом небольшие домашние молельни имелись во многих частных домах жителей Верх-Нейвинска, в том числе и у нескольких официальных прихожан Николаевской единоверческой церкви, которые, скорее всего, у себя дома «по-настоящему староверили» или, как тогда говорили, «кержачили».
