Роман Василиса Алексакиса «По Рождестве Христовом», удостоенный в 2007 году «Гран При» Французской Академии, — это путешествие сквозь пространство и время, отправной и конечной точкой которого становится гора Афон с ее загадками и многовековыми традициями, неоднозначным прошлым и еще более неоднозначным настоящим.
Этот роман начинается с простодушного расследования, которое студент-историк затевает ради женщины. По ходу этого расследования — отчасти научного, отчасти детективного — герой сталкивается со множеством колоритнейших персонажей — от таинственных «огнеходцев» до подводных археологов, от фашиствующих мафиози до святых отшельников. Но в итоге «По Рождестве Христовом» становится неким духовным странствием, попыткой преодолеть пропасть, разделившую античную и православную Грецию. В конечном счете — поиском пути к самому себе.
1.
Вторник, 7 марта 2006 года. Православная церковь чтит сегодня память Лаврентия Мегарского, Ефраима и Евгения. Ни о ком из них ничего не знаю. Но могу предположить, что они жили в одно время, раз их поминают в один день. Мысленно вижу всех троих посреди римской арены, в самый полдень. Святые редко умирают в своей постели, от старости. Ефраим стоит посредине, держа остальных за руки, чтобы вдохнуть в них мужество. Хотя, похоже, их ничуть не впечатляет рев диких зверей, доносящийся из-за железной решетки. Чернь теряет терпение. Гремят трубы. Цезарь слегка кивает. Медленно, с долгим скрежетом поднимается решетка. Я наблюдаю зрелище сквозь щели в деревянной трухлявой двери. Из-за моего малого возраста легионеры не обращают на меня никакого внимания. Скоро я побегу к матери Ефраима, сообщить дурную весть.
На левой стороне моего письменного стола возвышается стопка книг, посвященных горе Афон. Некоторые написаны монахами, другие историками. По большей части это тома в твердом переплете, черном или синем. Быть может, читая их, я обнаружу, кто такие были Лаврентий, Евгений и Ефраим. Я не спешу это узнать. Я уже заглянул в два-три тома, но
прилежно,
как меня просила хозяйка дома, Навсикая Николаидис, еще не изучил ни один.
Она сообщила мне о своем интересе к Святой Горе как-то вечером, две недели назад. Мы сидели в большой гостиной, освещенной одной лишь настольной лампой. Я придвинул ее к моему креслу, чтобы лучше видеть текст, который читал Навсикае вслух. Это была «Книга императрицы Елизаветы» Константиноса Христоманоса, издания 1929 года. Я как раз закончил главу и собирался пожелать хозяйке спокойной ночи.
— Останьтесь еще на минутку, пожалуйста, — сказала она. — Я хочу попросить вас о большой услуге.
Когда Навсикая Николаидис собирается сказать что-то важное, она слегка понижает голос. Эти слова она произнесла чуть слышно, наклонившись ко мне.
2.
Монахи не думают, они молятся. Их ремесло — мольба. Во всяком случае, это их главное занятие. Иногда они молятся даже ночью, особенно когда бесы одолевают. И не два-три беса, а целые легионы. Их вид ужасен: они лысые, покрыты свиной щетиной и жутко воняют. Вы и опомниться не успеете, как они схватят вас за половые органы. Предполагаю также, что они маленькие.
Самая простая молитва сводится к просьбе:
«Господи Иисусе Христе, помилуй мя».
Желательно, хотя бы в первое время послушничества, твердить ее постоянно, задерживая дыхание как можно дольше (между двумя вдохами должно поместиться не меньше пяти молитв). Преимущество этого упражнения в том, что оно освобождает ум от всякой мысли. Бог не любит философию.
«Он разгоняет мысли, как легкий ветерок», —
отмечает в своих письмах старец Иосиф. Что он еще рассказывает? Часто плотское желание отступает только под ударами:
«Возьми палку и с силой бей себя по ляжкам»,
— советует он. Очищение души дело непростое. Оно требует молитв, побоев и строжайшей диеты.
Иосиф отвергает все жареное, а также мясо, соленую рыбу, соусы, соль и спиртные напитки. Зато одобряет рис и сушеные овощи, сыр, яйца, сардины и оливки, хотя, разумеется, в очень малых количествах. Сам он временами вообще ничего не ел.
«Вот уже сорок дней, как я ничего не ем».
В томе переписки старца есть и его фотография. Это изнуренный человек с впалыми щеками и следами тяжких испытаний на лице. За его спиной видна лестница, приставленная к большому дереву. Может, он и жил на нем?
«Моя жизнь была полна страданием и болезнями».
Когда у него обнаружилась болезнь, он отказался вызвать врача, даже когда ему всю левую сторону тела парализовало и стало очевидно, что
«смерть близка».
За врачом сходили другие монахи, без его ведома. Ему пришлось вытерпеть пятьдесят уколов и пролежать без движения пять месяцев, чтобы поправиться. Медицина ни для кого не хороша: одной монахине, которой была необходима срочная операция, он советует отказаться от нее.
«Оставь все в руках Господних»,
— написал он ей. Болезни — испытания, ниспосланные Богом. В силах ли врачеватель воспротивиться Божьей воле? Нет, конечно. Идем дальше.
Тот, кто принимает решение поселиться на Святой Горе, должен перестать не только думать, но и вспоминать. Надо забыть своих родителей, свою семью. Кровные узы тут отменены. Иосиф с отвращением говорит о материнской крови, которую называет
Неожиданно для себя я обнаружил в посланиях Иосифа заповедь
