День хоть был и воскресный, но совсем нерадостный и какой-то бестолковый. Вчера у родителей были гости, засиделись они за полночь, и Петя даже слышал, как вызывали такси. По этой причине вся семья встала довольно поздно.

Нет, не то чтобы совсем поздно, а ровно настолько, что уже бесполезно было готовить завтрак в дорогу или спорить о номере лыжной мази, потому что все поезда с лыжниками уже ушли.

Петя перетаскивал стулья из комнаты в комнату и бормотал стишок, который только что сочинил:

Мама в халате ходила возле груды немытой посуды и время от времени восклицала:

Трех часов еще не пробило, а день уже, вроде, кончился, и не было утренней яркости от снежных сугробов, и фасады домов уже затягивало едва уловимым сумраком.

Зачем он вышел? Ах да, за лимоном!..

И вот он уже в очереди, какая-то суета у прилавка, вон оно что — бананы продают! Бананы, лимоны… Но вовсе не до них было Пете, он внимательно вглядывался в вереницу проходящих по магазину людей.

«Может быть, — думал Петя, — может быть. Возможно, что по теории вероятности…» Он, пожалуй, ничего не знал об этой теории, да и надо ли было знать саму теорию, чтобы допустить вероятность появления нужного человека? А человек мог появиться, мог, потому что вот уже два дня, как жил в этом доме. Это был новый дом с окнами на Неву.

«Ведь столкнулись же вчера в булочной, — размышлял Петя. — «Хлеб свежий?» — «Кому как». — «Вилку-то куда понесла?» — «Не твое дело». — «Задрыга!» — «Головастик!» Да, все было именно так. Нелепость какая-то… Уши горят, как вспомнишь. Детский сад».