На новом месте все было непривычным: и улицы, заросшие конотопом, и дома станичников — одноэтажные, угрюмые, с тяжелыми воротами, скрепленными железными болтами. На калитках почти везде висели огромные кольца-скобы. Чтобы достать такое кольцо, нужно тянуться на цыпочках. А пока тянешься, того и гляди, из подворотни выскочит здоровенная собака. У каждой калитки есть лазы, вышарканные лапами и животами волкодавов.

Не нравилось это Генке Волошину. В Мотовилихе, что под самой Пермью, все было не так, и собаки не такие огромные. Если доставалось там Генкиным штанам, то лишь от зубов вислоухих собачонок. Повиснет, бывало, незнакомый Бобик, вырвет клок и ладно. А здесь совсем другие собаки: вроде не обращают на тебя внимания, но попробуй войди в чужой двор — сразу почувствуешь острые клыки волкодавов, живым не останешься — вот какие они страшные.

Об этих псах Генке немало порассказал новый приятель — Петька Суставов, вихрастый такой непоседа. Он высоко поднял штанину из домотканного полотна и ткнул пальцем в рубец чуть повыше коленки.

— Видал?

— Это чё?

Со многими станичными мальчишками познакомился Генка, но по-настоящему сдружился только с Петькой. Может, сблизило их то, что, как и Иван Суставов, отец Генки с первого дня революции служил в Красной Армии, много мотался с отрядом за продразверсткой. Да вот беда — заболел чахоткой. Послали его в станицу подлечиться, помогли устроиться на работу. Семья Волошиных временно поселилась в маленькой боковушке громадного дома Ксенофонта Кадышева, а по соседству горбилась развалюшка Суставовых. В Совете поговаривают, что под квартиры передадут большой полковничий дом. Эту новость домой принес Петька. Отец усмехнулся, погладил сына по голове своей большой теплой ладонью и сказал:

— Эх ты, коммунар, едят тебя мухи!.. В полковничьем доме пожить захотел. А котелки с паренками куда ставить будем? В каждой горнице печей не наставишь, а в господские камины наши солдатские котелки не подойдут.

Генка в этот час был у Суставовых, сидел на скамейке, прибитой к стене, и ждал, пока друг управится с пустыми щами и краюхой ржаного хлеба.

«Красота! — размечтался Генка. — И нам бы там квартиру, и Петьке».

Но никакой красоты пока не получалось. Основательно был разорен полковничий дом. Остались только стены да крыша, да и к той уже подбирались. Пока казаки воевали, богатенькие станичники грели руки. Полковничье имущество перекочевало к ним в завозни и амбары.