Кэльрэдин — Властитель, Узурпатор, Длиннорукий, Медноволосый, Безумный — как только его не называли жители Ондигана, в зависимости от политической ситуации в стране, да и просто от настроения — мерил шагами зал. Под сводами гигантских корней Печальных Предков день и ночь горели жаровни с горным маслом. Властитель любил настоящий огонь. Лишь высоко под самыми корнями светились голубые сгустки магического пламени. От этого свод зала казался звездным небом с созвездиями и прогалинами вечной тьмы. Здесь короновались многочисленные Властители. Здесь проходили приемы и праздники. Здесь медные волосы смешивались с золотыми и серебряными на плечах будущих соратников в древней традиции братания. Здесь выносили приговор предателям, а доблестных воинов, погибших на поле брани, отпевали плачем тысяч голосов.

Мойэган, личный помощник Кэльрэдина, передернул плечами. Ему всегда казалось, что от мраморных стен, каменного пола и кривого потолка из переплетенных корней веет холодом. Быть может, поэтому Властитель день и ночь жжет здесь масло в закопченных жаровнях. Кэльрэдин как раз грел руки у огня. Мойэган вздрогнул. Ему на миг показалось, что сполохи пламени потянулись к самому сердцу господина. Но нет. Это отразился свет от пряди медных волос, переброшенной на левую половину груди.

Властитель поднял голову, глаза его сузились при виде вошедшей в зал женщины. Она уже прожила самые солнечные свои годы, но была по-прежнему красива, странной, сильной красотой. Мойэгана всегда поражало, как непохожа Гвенд на женщин его земель, словно пришла светловолосая магиня из другого мира. Может, так оно и было.

Какое-то время Гвенд с грустной усмешкой наблюдала за Кэльрэдином, а потом вздохнула и подошла к Зеркалу Медноволосых. Магиня провела рукой по гладким пластинам обсидиана. Это был один из тех древних артефактов, что нынешний народ Ондигана унаследовал у Первых. Обсидиан держался в серебряных рамках, заполнявших пустоты между пластинами. Полоски серебра, казалось, струились, обтекая плитки черного, как ночь, камня.

— Я видела это здесь, — пальцы магини любовно огладили незаметные неровности. — И ее, и тебя, малыш. И еще кое-кого. И кое-что, что и человеком назвать трудно.

Глава 1. В которой Даша приобретает нового ученика и не слишком этому радуется

Осенний сон крепок. Его всегда недостаточно. Солнце слабеет, сны становятся слаще, а постель мягче.

Я рано ложусь спать, после книги и пары минут нежностей с Марьванной. Телевизор почти не смотрю, только новости иногда, в социальных сетях не сижу- не вижу в них смысла (честное слово, пыталась приобщиться-пристраститься, даже нашла нескольких онлайн-друзей, но потом сдулась). Подруги у меня все во плоти. Пьют у меня чай, едят плюшки, а потом, раскаявшись, пытаются плоть свою умерщвлять диетами. Получается у них не очень — плюшки у меня вкусные, по бабушкиному рецепту.

Сама я к выпечке почти равнодушна, а вот поспать люблю. Мне часто снятся сны, яркие, неотличимые от реальности, но о них я даже близким подругам не рассказываю, боюсь, что те организуют для меня добровольно-принудительный визит к психиатру.

В остальном жизнь моя размеренна и заурядна. Каждое утро, кроме воскресенья, подъем в шесть тридцать, сборы и путь на работу. В теплое время я хожу пешком, в холодное сажусь на маршрутку. Городок у нас небольшой: двадцать школ, один колледж, один крупный торговый центр, два гипермаркета, две библиотеки. Я работаю в школе номер четыре, преподаю русский и литературу. Пару лет назад чуть не вышла замуж, но, как говорится, не сложилось-не сошлось. Сейчас, по прошествии времени, очень рада тому, что не сложилось, ибо есть браки по любви, есть по расчету, а есть по отчаянию, когда лишь бы кто, но чтоб рядом. От такого вот варианта номер три Бог меня и уберег два года назад, когда умерла бабушка.