Все вокруг было белым бело от свежевыпавшего снега. Метель кружила падающие с серого, затянутого косматыми облаками неба, сбитые в хлопья, снежинки. Укладывала их ровным слоем на лапы сосен и елей, притаившихся у едва различимого тракта. Небольшой обоз, состоящий из нескольких телег, окруженный всадниками, преодолевая ветер и снег, медленно продвигался вперед, пока не закончился лес и впереди не показался ровный простор полей, за которыми где-то вдали показались высокие шапки, укрывавшие крыши жилых домов какой-то деревеньки. Ехавший во главе обоза Серко внезапно приподнялся в стременах и, показал рукой на темнеющее впереди пятно на белом полотне снега.

— Что это может быть? — спросил он следующего за ним всадника. Отороченный волчьим мехом капюшон скрывал его лицо. Мужчина только повел плечами, явно несклонный отвечать.

— Я поеду, посмотрю? — спросил Серко оживленно. Ему и его коню уже давно надоело плестись неспешным шагом. Жеребец воинственно раздувал ноздри и бил копытом, готовый сорваться в галоп при одном единственном движении колена хозяина, прижатого к покатому боку.

— Езжай, — сказал тот, чье лицо было скрыто под капюшоном.

Мальчишка широко улыбнулся и направил коня в сторону поля. Через несколько минут он осадил своего скакуна и ловко спрыгнул на снег, провалившись при этом по колено. Серко сделал два шага и остановился у видневшегося из-под снега клочка ткани. Едва он различил то, что скрывал снег, как тут же с сорвавшимся с губ изумленным вскриком, упал на колени и стал поспешно разгребать руками сугроб. Потом обернулся назад в сторону обоза. Его глаза выдавали удивление и какой-то страх. Он отчаянно замахал руками, привлекая к себе внимание.

Одетая, с расчесанными и заплетенными в тугую косу волосами, я остановилась у дверей в общий зал. Постояла в нерешительности, помялась, а потом, набравшись храбрости, тихо толкнула дверь, но когда услышала голоса через образовавшийся проем, замерла на месте. Голос Ульяны я узнала сразу. Она разговаривала с каким-то мужчиной…и говорили они обо мне, а если быть точными, то о нас с Ярославом. Я осторожно прикрыла дверь, молясь про себя, чтобы она не заскрипела, оставив только узкую полосу, чтобы слышать. Подслушивать было не в моих правилах, но после всего, что произошло со мной и Яриком за последние три года, это оказалось не самым плохим из моих поступков и порой не раз спасало наши жизни. Поэтому я затихла и напряженно стала вслушиваться в разговор.

— Значит, это вы выгнали этих детей на улицу, да еще в такую погоду, — голос мужчины был спокойным, но где-то в его самой глубине я уловила отзвук стали, — Вы отдаете себе отчет в том, что если бы мы случайно не проезжали мимо, и Серко не заметил их в снегу, они бы погибли!

— Это было решение всей деревни, а не только мое, — спокойно ответила Ульяна, — К тому же я уже объясняла, чем оно было вызвано. И не вам решить, кого я вправе приютить в этом доме, а кого велю гнать прочь с порога. Я и сейчас с трудом сдерживаюсь, чтобы не вышвырнуть их отсюда. И я уже объяснила вам причины подобного поступка.

— Даже так? — в голосе мужчины прозвучала ирония, — И после всего этого вы называете себя людьми, — добавил он.

Некоторое время они молчали, потом женщина снова заговорила.