Роман

Моим сыновьям – Дмитрию и Сергею – посвящается

Данута-Гадасса уже сама не помнила, сколько лет минуло с тех пор, когда она, скиталица, собиравшаяся в придорожной корчме на ложить на себя руки, забрела в эту глушь, где кроме Эфраима Дудака – деда ее первенца и отца ее первого мужа Эзры – не было не то, что близкой души – даже знакомого. Видно, сам Господь надоумил ее не возвращаться с байстрюком в поисках приюта в Белоруссию, в родовое имение под Сморгонью, к вельможной и благонравной тетке Стефании

Скуйбышевской, а отправиться в Литву, в дремучую Жмудь, откуда был родом ее бес-соблазнитель Эзра. Все, что Данута знала о фамильном древе Дудаков, было только то, что старший брат Эзры – Шахна, ставший впоследствии ее вторым мужем, когда-то служил толмачом в

Виленском жандармском управлении – переводил с идиша на русский показания арестантов-евреев, а глава семейства Эфраим был каменотесом и могильщиком в затерянном среди лесов местечке Мишкине, где когда-то, в далекой и разгульной молодости, она три дня и три ночи млела от опустошительных ласк веселого и ненасытного лицедея

Эзры, покорившего своим талантом и темпераментом сердце провинциалки и увлекшего ее в кишевший греховными радостями Вильно. Еще меньше

Данута знала о сородичах Эзры – самих евреях. Тетка Стефания, ярая польская патриотка и закоренелая моралистка, уверяла, что евреи, эти злодеи и выжиги, поклоняющиеся только золотому тельцу, безжалостно распяли “нашего бедного Спасителя Езуса” – Иисуса Христа, приколотив его ржавыми и отравленными гвоздями к дубовому кресту. Беспутный