Лев Троцкий бесспорно принадлежит к числу тех, кто заложил основы современного мира. Он был руководителем большевистского переворота 1917 года и вместе с Лениным основал советское государство и Красную армию. В своей биографии Троцкого Джоэль Кармайкл развенчивает большевистскую мифологию, окружающую Троцкого, и воссоздает его образ как человека и политического деятеля.
Автор описывает подготовку к революции и впервые раскрывает всю историю тайного сговора между большевиками и германским генеральным штабом, который перевел Ленину огромные суммы денег, позволившие большевикам создать широчайшую сеть массовой печати в России. Кармайкл показывает, как этот сговор предопределил судьбу Троцкого, когда Ленин, испугавшись разоблачения связей с немцами, вынужден был скрываться, что позволило Троцкому, давнему антибольшевику, стать главным стратегом переворота.
Автор предлагает новую, много объясняющую интерпретацию личности Троцкого. Будучи великим оратором и организатором, Троцкий был в то же время неспособен к подлинной дружбе и внутренне скован своим еврейским происхождением. Не умея возглавить свою собственную фракцию, он не сумел защитить свои взгляды. Изгнанный в двадцатые годы из СССР, он был в тридцатые превращен коммунистической прессой в мифического главного заговорщика, изобличение которого на показательных процессах явилось предлогом для уничтожения старой большевистской гвардии и восьми миллионов других «врагов народа». Этот трагический спектакль завершился в 1940 году убийством самого Троцкого по приказу Сталина.
Джоэль Кармайкл показывает, что трагедия Троцкого состояла в крахе его идей. По иронии судьбы он вынужден был защищать режим, который выпестовал, даже когда этот режим пришел в противоречие с его идеалами. Это первая полная биография Троцкого и первая, использующая советские источники.
Джоэль Кармайкл родился в Нью-Йорке и получил образование в Сорбонне и Оксфордском университете. Он является признанным знатоком современной России. Его статьи публикуются в таких журналах, как «Энкаунтер» и другие. Его перу принадлежат биография Маркса и книги по истории СССР.
Глава первая
В ДЕТСКОЙ
Евреев помещиков в России было не так уж много; Давид Бронштейн был одним из них.
Весной 1879 года Бронштейн вместе с женой и маленькими детьми — Александром и Лизой — обосновался в своем недавно купленном имении Яновка. Той же осенью, 26 октября, у него родился еще один сын. Родители назвали его Лейб, по-русски — Лев. Позже, на других языках, его называли еще Лео или Леон.
Давид Бронштейн был человеком неграмотным; читать он научился только в старости, — очень хотел прочесть, что написал его знаменитый сын. Но сил и энергии ему было не занимать, — не зря ему удалось заполучить невесту из еврейской городской семьи, хоть городские были весьма невысокого мнения о евреях-земледельцах. Однажды впрягшись в повседневную рутину мелкопоместного хозяйства, молодая жена Давида Бронштейна так навсегда и осталась в принятой на себя роли. Сорок пять лет, не зная передышки, она трудилась бок о бок со своим честолюбивым мужем; четверо из восьми их детей умерли в младенчестве; зато один из оставшихся — Лев — прославился на весь мир.
В семь лет Льва отправили в хедер — начальную еврейскую школу — в маленькой еврейской колонии в Громоклее, в нескольких километрах от Яновки. Переговоры с учителем вела мать; за сколько-то рублей и сколько-то мешков муки маленького Льва зачислили в хедер и обязались обучать русскому языку, арифметике и Библии на иврите.
В сбивчивых воспоминаниях взрослого Троцкого о своей семье очень мало тепла и понимания. О брате и сестрах он едва упоминает; то, что он пишет о родителях, как правило, весьма туманно. Впрочем, сама эта уклончивость в определенном смысле многозначительна. Троцкий нигде не вспоминает «о каком-либо проявлении родительской любви, особенно во времена моего детства». Зато он подчеркивает «чувство товарищества в труде», характерное для родителей. По его воспоминаниям, «отец несомненно превосходил мать и умом, и характером… Он судил о людях по их манерам, одежде и привычкам, и суждения его всегда были правильны…»
Глава вторая
НА ВОЛЕ
Годы юности Льва совпали с тем периодом, когда пытливая, образованная молодежь увлекалась идеями революции. В 1896 году в стране произошли крупные забастовки; политические платформы множились и всё более отходили друг от друга. Возникло несколько различных точек зрения на революцию. Некоторые из будущих сподвижников молодого Льва, сами в ту пору еще молодые люди — Ленин, Мартов, — находились в тюрьме; вскоре им предстояло быть высланными в Сибирь.
Отец хотел, чтобы сын стал инженером; споры о будущей карьере превратились в нескончаемые перебранки; старый Бронштейн, одинаково ярый враг и отвлеченной математики, и великой революции, руководствовался здравым смыслом и, подобно большинству обеспеченных евреев, был глубоко консервативен.
Как правило, евреи в России тех лет — а они составляли там самую большую еврейскую общину в истории, — были очень далеки от политики. Почти половина из них занималась мелочной торговлей; около 30 % были заняты в ремесле и промышленности; доля осевших на земле была ничтожной.
Но именно этот высокий процент ремесленников и рабочих с их характерной открытостью новым идеям означал, что евреям было суждено впитать эти идеи гораздо раньше, чем какой бы то ни было другой группе в России, — за исключением разве что самой русской интеллигенции с ее многочисленными корнями в аристократии предшествующего поколения. В результате оказалось, что именно еврейские ремесленники и рабочие дали начальный толчок к созданию массовой организации, первой не только в их среде, но и вообще среди русских рабочих и крестьян. По правде говоря, эта большая еврейская революционная организация, получившая название Бунд (Союз еврейских рабочих Польши и Литвы), была любопытным и едва ли не уникальным исключением из всех русских революционных организаций, ибо только среди ее руководителей действительно были хоть какие-то рабочие!
