Среди писателей Латинской Америки Орасио Кирога — один из наиболее своеобразных и выдающихся мастеров рассказа. Уругваец по рождению и подданству, он прожил почти всю свою жизнь в Аргентине и принадлежал к талантливому поколению писателей, которых выдвинула латиноамериканская литература первой четверти XX века. Творчество Кироги совпадает по времени с периодом усиленного развития капитализма в латиноамериканских странах. Южная Америка из «задворков мира» превращается в арену ожесточенной конкуренции между иностранными монополиями, стремящимися сделать этот богатейший континент аграрно-сырьевым придатком крупнейших империалистических держав. Вместе с ростом капиталистических противоречий и усилением борьбы против иностранного засилья происходят большие сдвиги в политической и культурной жизни латиноамериканских стран. В литературе, где до конца XIX века почти безраздельно господствовал романтизм, постепенно крепнут реалистические тенденции. Яркость и своеобразие ряда произведений, появившихся в ту пору, позволяют говорить о возникновении целого литературного направления, получившего условное название креольского реализма. С момента своего зарождения креольский реализм испытывал сильное влияние новейших европейских школ и течений и прежде всего натурализма и символизма. Наиболее известные аргентинские и уругвайские писатели начала века, такие, как Пайро, Гуиральдес, Асеведо Диас, Рейлес и др., стремились освоить все новое, что давала им в те годы, в области формы, европейская литература. Однако не в этой области следует искать секрет успехов нового поколения. Главное, что с ростом национального самосознания в литературу латиноамериканских стран все шире вторгаются национальные темы и мотивы. Латиноамериканские авторы получают известность в Европе, ибо в своем творчестве они впервые открывают европейцам совершенно новый, неведомый им мир.

Реализм Кироги — явление глубоко своеобразное, многогранное и противоречивое: правда и вымысел, действительность и поэтическая сказка, обыденное и необычайное, документальное и фантастическое причудливо переплетаются в его произведениях и придают им ту неповторимость, которая всегда отличает больших мастеров слова. Самая жизнь писателя, полная драматических событий, труда и борьбы, подсказывала Кироге темы его лучших рассказов и сказок, порой проникнутых юмором, порой жестоких и мрачных, но всегда искренних.

Кирога родился в семье аргентинского консула в уругвайском городе Сальто 31 декабря 1878 года. С самого раннего детства ему пришлось пережить несколько тяжелых потрясений: случайная смерть отца во время охоты на глазах у семьи; самоубийство горячо любимого отчима; гибель лучшего друга от неосторожного выстрела Кироги; позднее — самоубийство жены — вот цепь событий, несомненно повлиявших на формирование творческого лица писателя и отразившихся на некоторой части его произведений, многие из которых носят автобиографический характер.

Начало литературной деятельности Кироги связано с увлечением формалистической поэзией, занесенной в страны Латинской Америки из Западной Европы. Следуя примеру многих молодых людей своего круга, двадцатидвухлетний Кирога едет в Париж, чтобы там познакомиться с достижениями французской литературы. В 1901 году он выпускает свой первый сборник стихов «Коралловые рифы», который явился подражанием западным поэтам и не имел успеха. Позднее в периодических изданиях Монтевидео и Буэнос-Айреса, куда переезжает Кирога, появляется ряд его детективных и фантастических рассказов. Располагая некоторым состоянием, Кирога целиком отдается любимому делу — литературе. Он становится руководителем известного поэтического кружка молодежи «Консисторио де Гай Сабер» и в течение некоторого времени издает на свои средства газету в родном городе Сальто.

В 1903 году произошло событие, оказавшее решающее влияние на последующую литературную судьбу Кироги. В составе научной экспедиции, посланной аргентинским правительством для исследования развалин одного из поселений времен колонизации, он попадает в тропические леса провинции Мисьонес. Писатель впервые знакомится с сельвой — непроходимыми джунглями Южной Америки, которые захватывают его своим величием и несколько лет спустя становятся основной темой его произведений.

Акоста, буфетчик с «Метеора», парохода, поднимавшегося раз в две недели вверх по Верхней Паране, очень хорошо знал одну истину, а именно: ни с чем на свете, даже с течением этой самой реки, нельзя сравнить быстроту действия четверти водки, попавшей в руки артельных рабочих на берегу. Случай с Корнером подтвердил это.

На Верхней Паране существует строгое правило или, если хотите, закон, который, впрочем, имеет одно исключение: здесь запрещено продавать рабочим водку. В магазинах ее нет, и ни одна бутылка никоим образом не должна попасть к ним в руки. Жизнь менсу

{1}

на лесосплавных пристанях так тяжела и безрадостна, что лучше не будоражить их мыслей. Сто граммов спирта на душу — и самая дисциплинированная артель через два часа взорвется как бомба.

Акоста не хотел доводить дело до такого серьезного исхода и занимался только мелкой контрабандой, поднося рабочим по рюмке тут же на пароходе, при выходе из каждого порта. Капитан знал это, как, впрочем, и все пассажиры, в основном хозяева и надсмотрщики. Но поскольку ловкий коррентиец не превышал безобидных доз, все шло как нельзя лучше.

И вот однажды судьбе было угодно, чтобы Акоста, уступая настояниям взбудораженной толпы пеонов, немного ослабил тетиву своей осторожности. Поднялось нечто невообразимое — в воздухе замелькали в головокружительной пляске сундучки рабочих и гитары.