Книга известного советского писателя, сибиряка по рождению, много лет проработавшего в Красноярском крае, рассказывает о Енисейском Севере, занимающем особое место в освоении Арктики. Книга, восстанавливая забытые страницы истории, доводит повествование до наших дней.
* * *
В названии книги «…и Северным океаном» известного советского писателя Георгия Кублицкого — вторая часть пророческого изречения Ломоносова о грядущем прирастании российского могущества. Великий ученый верил, что этому будет способствовать освоение не только Сибири, но и путей в Северном Ледовитом океане.
Более чем за полвека журналистской и писательской работы жизнь часто сталкивала Георгия Кублицкого с исследователями Арктики. Еще в 1931 году, как геодезист-изыскатель Географического общества, он участвовал в составлении первой достоверной карты Таймыра. Перейдя в 1934 году на редакционную работу, стал заведующим отделом Севера газеты «Красноярский рабочий» и лишь незадолго до войны переехал в Москву.
Длительное время Кублицкий был теснейшим образом связан со всеми делами на Енисейском Севере. Знал большинство полярных капитанов и летчиков, бывал в ледовых разведках. Участвовал в длительном Пясинском походе речных судов, через Карское море прошедших к устью Пясины и по ней поднявшихся через Таймыр к причалам Норильска. Две навигации ходил в экспедиционные рейсы по «диким» северным рекам и об этом написал свою первую книгу. Встречался с О. Ю. Шмидтом, М. И. Шевелевым, С. Ю. Визе, В. А. Обручевым. Н. Н. Зубовым, И. Д. Папаниным, с другими учеными и организаторами освоения Арктики.
О событиях тех лет Георгий Кублицкий писал не понаслышке, а как участник и очевидец. Из более чем пятидесяти его книг, вышедших к настоящему времени, двенадцать в значительной мере непосредственно относятся к Северу, прежде всего — Енисейскому («Рейс в Эвенкию», «Енисей, река сибирская», «По материкам и океанам», «Все мы— открыватели», «Сибирская родная сторона», «Фритьоф Нансен», «Уходит река к океану…», «Таймыр, Нью-Йорк, Африка», «Весь шар земной», «Сибирский экспресс», «Чтобы приблизить век грядущий…», «Вот она, наша Сибирь!»).
Новая его работа — воспоминания и размышления об увиденном, услышанном, пережитом в высоких широтах за полвека, о взлетах и ошибках, о подвигах и утратах.
Глава I
Ветры Арктики
Здесь начинались дороги
Я родился и вырос в Красноярске.
Дышал его воздухом, когда не было еще в нем примеси индустриальных дымов, когда лошади бешено бросались прочь от первых автомобилей и главным развлечением были гуляния в городском саду с жалким «грандиозным фейерверком».
Приезжаю теперь в Красноярск, где биофизики заняты экспериментальным комплексом, созданным в заботах о тех временах, когда люди отправятся в дальние космические полеты, высадятся на других планетах.
«До» и «после»
Я выбрал специальность геодезиста-изыскателя. Привлекала она кочевой жизнью, к которой сибирские мальчишки привыкали со школьных каникул: уходили в тайгу, лазали по хребтам, спускались горными речками на «саликах» — плотах из двух-трех бревен.
Мой первый рабочий изыскательский сезон начался в Приамурье, на дальневосточной границе — в топких болотах-«зыбунах» возле Даурского хребта, куда изредка забредали уссурийские тигры.
Шел 1930 год, началась коллективизация. Все привычное сместилось.
Начали было выполнять задание — сделать рекогносцировку для прокладки дороги к Амуру. Вдруг новое распоряжение — заняться землеустройством создающихся колхозов. Но ничего еще по селам не устоялось, Месяца два бродили с места на место, выступали на сельских сходах, ставили межевые столбы.
Под осень нам поручили специальное задание — помочь съемке прибрежной полосы. Настала зима, а у нас — легкие палатки. Однако до окончания работ выезд из района нам запретили. Завершилась съемка лишь в декабре.
Челюскинцы едут!
Интерес к Арктике, который всколыхнула отвага наших людей при спасении рухнувшего на льды дирижабля «Италия», подогревали все новые и новые события.
В 1932 году ледокольный пароход «Сибиряков» совершил под руководством директора Арктического института Отто Юльевича Шмидта и капитана Владимира Ивановича Воронина удивительное плавание по Северному морскому пути за одну навигацию.
Удивительное потому, что, казалось, на экспедицию обрушились все тридцать три несчастья. Заклинивание в тяжелых торосах — само собой. Затем льды обломали все лопасти винта, и судно застыло в неподвижности. Трое бессонных суток команда вручную перетаскивала сотни тонн груза на нос, чтобы корма приподнялась, дав возможность поставить запасные лопасти. Поставили, и через два дня— еще более грозная, не устранимая в рейсе авария: обломался и затонул вместе с винтом конец гребного вала. Но не сдались сибиряковцы. Поставили самодельные брезентовые паруса и, взрывая лед, вышли через Берингов пролив к открытой воде!
В 1934 году по следам «Сибирякова» отправился в рискованный пробный рейс обыкновенный, не ледокольный, пароход «Челюскин». Тщательно подготовленную экспедицию возглавил Шмидт, судно повел Воронин. После многих схваток со льдами сильно помятый «Челюскин» вошел в Берингов пролив. Оставалось преодолеть всего несколько километров, чтобы завершить победой сквозной рейс за одну навигацию.
Но тут ветер внезапно переменил направление, «Челюскина» унесло вместе со льдами в Чукотское море. Там он еще три месяца подвергался ледовым атакам. Его гибель стала неизбежной.
Кое-что из истории с географией
Современники не оценили предвидение великого Михайлы Ломоносова, сына неграмотного помора, с малолетства ходившего с отцом на промысел в северные воды. Речь идет, конечно, о фразе, ставшей в наше время крылатой: «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном…»
Мы обычно повторяем только первую ее часть, непростительно забывая о второй. Не знаю, как сегодня, но еще недавно даже в новосибирском Академгородке большой транспарант укорачивал мысль Ломоносова на три последних слова. Почему? Не берусь ответить.
А можно ли без них?
Ведь крылатая фраза великого ученого возникла из глубокого осмысления насущных нужд и возможностей Отечества в его время и в будущем, которое он предвидел.
Через лабораторию Ломоносова прошло немало образцов природных ископаемых богатств Севера. Северный океан занимал великого ученого на протяжении всей его жизни. Свои мысли Ломоносов обобщил в ряде трудов. Среди них — «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного прохода Сибирским океаном в Восточную Индию». Поиски такого пути были, как известно, целью многих полярных экспедиций» Ломоносов не только первым научно обосновал возможность дальних плаваний в Северном океане, но и разработал маршрут экспедиции по отысканию северо-восточного прохода. Было построено три корабля. Ломоносов составил инструкцию для мореплавателей и карту с их возможными маршрутами.
Признание, быть может, горькое…
Мое настоящее «полярное» время ушло…
Наверное, Почетная грамота «за долголетнюю и успешную работу по изучению и освоению Северного морского пути», полученная мной к 25-летию Главсевморпути, как бы подвела черту под периодом моей прочной и постоянной связи с Арктикой.
Время, когда я жил Севером и мотался по его просторам, было для меня замечательным и уж, конечно, неповторимым. Интерес к его сегодняшнему дню, как и прежде, гонит меня за черту Полярного круга. Теперь добраться туда куда проще, легче, чем полсотни лет назад.
Но о сегодняшнем дне тех мест гораздо больше меня знают и куда глубже пишут другие. Тут моя доля — лишь короткие сопоставления с былым для завершенности общей картины. В рубке современного корабля я иногда спрашиваю: «А это что такое? А это?» Однако я — свой в Музее Арктики и Антарктики. Экспонаты тридцатых годов— мой мир, где все мне близко и дорого. Это было мое время, и оно ушло, оставив меня одним из уже немногих своих свидетелей.
Первый беспосадочный перелет через Атлантику между Старым и Новым светом был событием мирового звучания. Это произошло в 1927 году.
