— … А в прошлом году на маскараде граф Динсвольд перепил лимонада и то и дело спешил покинуть общество, чтобы, — девушка пьяно икнула, — об-лег-чить-ся. А в прошлом месяце…

Это перечисление шло вот уже полчаса, и все находящиеся в гостиной имели честь узнать сравнительные характеристики хозяйств почти всех Великих Лордов страны и прочувствовать на себе непередаваемый запах перегара, исходящий от хрупкой светловолосой леди, подруги невесты.

— Думаю, достаточно, — оборвал разглагольствования юной дворянки маркиз де Труаль, поднимаясь. Встрепенулась и хрупкая миловидная леди, сидевшая с ним рядом. — Мари, я бесконечно рад знакомству с твоей подругой, но леди пора проводить домой. И, надеюсь, на нашей свадьбе я ее не увижу, хорошо, моя дорогая? Ни к чему показывать нашим гостям это, — последние два предложения он произнес так тихо, что расслышать его могла только девушка.

— Да, дорогой, — послушно согласилась она. — Я могу сообщить родителям о нашей свадьбе?

— Да, Мари, но…

С самого утра шел дождь, но не ливень, в котором промокают до нитки в первые же минуты, а потом смеясь и разувшись идут по каменной мостовой. Нет, это был обычный несильный поток, скрыться от которого или переждать было невозможно. Он стучал по прохудившимся крышам и ручейками стекал в городское болото, в которое превратилась главная площадь мелкого, затерявшегося среди товарных станций городишка.

Здесь, в провинциальном городке Версель, где из достопримечательностей была только одна покосившаяся почта, построенная при деде нынешнего короля, на улице Прядильщиков, среди унылых серых домишек находился точно такой же домик. Только название его не вписывалось в привычные рамки хотя бы тем, что оно у него было.

Этот домик назывался 'Радуга', а все горожане называли его просто 'девки', сплевывая через левое плечо. Что и говорить, Версель был типичным оплотом пуританства, где любая красивая женщина считалась или девкой, или ведьмой. И если ныне ведьмы охранялись законом, как представительницы угодной королю профессии, то с актрисами, танцовщицами, чтицами да и любыми другими, выбивающимися из общепринятого правила 'женщина — жена', которые приравнивались к продажным девкам, дело обстояло иначе. И не важно, что они продавали, знания ли, красоту или манеры. Для горожан они все равно оставались представительницами низшего слоя, а потому домик госпожи Вассы, хозяйки Радуги, обходили стороной.

Но за пределами Верселя 'Радуга' была широко известна, пусть и в весьма узких кругах. О них говорили шепотом в будуарах, купальнях и других чисто женских помещениях, куда не мог войти мужчина. Причина такой скрытности была проста. Услугами этой организации пользовались повсеместно. Чтобы подтолкнуть кавалера к правильному решению связать свою жизнь с леди, чтобы понравится родителям жениха, чтобы просто выглядеть великолепно на чужом фоне, чтобы прослыть добродушной или и вовсе меценаткой. Цели были разные, а исполнители одни. За определенную плату девушки из 'Радуги' могли сыграть любую роль, исчезнув как первый снег в любую угодную заказчику минуту. Их настоящих имен никто не знал, а 'рабочие' они меняли с каждым новым заказом.

И сейчас, когда в дверь постучалась укрытая плащом дама в высоких сапогах и мечом на поясе, никто из 'Радуги' не усомнился, что намечается новая работа. Госпожу встретил единственный мужчина в доме — дворецкий Джордж. Он служил хозяйке 'Радуги' уже многие годы и помнил этот дом совсем другим, не таким как сейчас, когда особняк, выглядя таким же небольшим, как и все на улице, с фасада, оказывался огромным с задней стороны. А окна кабинета хозяйки и вовсе выходили на городскую площадь, тем самым выдавая, что еще четыре непритязательных строения принадлежат известной организации.