Впоследствии Сергей Павлович Светлов утверждал, что все началось с дождя. А может быть, во всей этой почти невероятной истории сыграла роль затея геологов-разведчиков — коротать вечера, рассказывая друг другу занятные истории? Ведь именно в числе рассказанных историй и была история Круглой горы и легенда, связанная с этой местностью. И, конечно, не попади журналист Светлов в этот лагерь геологов, в его жизни не произошло бы таких больших и внезапных перемен.

Представляете, какая скучища охватывает человека, когда он вдруг оказывается один на один с унылыми серыми тучами среди безмолвных скалистых утесов, в непроходимой гуще озябшего, промокшего соснового бора, а главное — один на один с дождем, который как зарядил с утра, так и не переставал ни на одну минуту.

Светлов пробовал заняться описанием лагеря и приготовить очередную корреспонденцию для газеты, которая предоставила ему творческий отпуск на Урал. Но зябли руки и не находились нужные слова. Тогда Светлов решил хотя бы написать письмо приятелю и пожаловаться ему на дождь и непреодолимую скуку.

Скупой свет, проникая через слюдяные оконца, освещал походную обстановку палатки: четыре кровати, покрытые зелеными шерстяными одеялами… стол из досок, положенных на перекладины из жердей, покоящихся на кольях, вбитых в землю… Четыре табурета и несколько чемоданов дополняли картину.

При скудном освещении можно было рассмотреть и Светлова. Он был строен, уверенные движения выдавали сильного, выносливого человека, любящего путешествия, спорт. Русые волосы его были волнисты, здоровый загар покрывал несколько худощавое лицо. Очертания рта были твердые и свидетельствовали о прямоте характера.

Солнце скрылось за гребнем горы. Опускался тихий вечер. На чистом темнеющем небе сияли, трепетно мигая, звезды. После ненастья и вынужденного молчания пернатое население леса и лугов, словно наверстывая, щебетало и пело наперебой. Какая-то птичка тосковала, собирая отбившихся птенцов. От земли, щедро напоенной дождями, поднимались пряные запахи трав, цветов и спелых ягод.

Изыскатели отдыхали после трудового дня. Возле кухни пылал большой костер. Люди сидели и лежали вокруг на земле, на разостланных циновках, кошмах и плащах и негромко переговаривались, словно опасались спугнуть очарование тихого погожего вечера.

— Вечер-то, вечер! — мечтательно вздохнул повар. Он сидел без халата, лишь белый колпак отличал его от остальных изыскателей.

— Ласка уходящего лета, — в тон ему откликнулся Боровой. — Август на исходе, лето было прохладное, дождливое, а осень, видимо, будет что надо.

— Асгат Нуриевич, сыграли бы! — обратился повар к одному из геологов, средних лет башкиру в обычном полевом костюме защитного цвета. — Душа томится…