Лучи утреннего парижского солнца игриво заглядывали в окна дома № 57 по улице Ля Боеси. Даниэль Вильденштайн как обычно проснулся рано, внизу в столовой уже был готов привычный для него завтрак. Утро было наполнено запахом свежезаваренного кофе, который он так любил.

Он спустился вниз, позавтракал, просмотрел газету «Ля Фигаро» и отправился в свой кабинет, где его уже ждал личный секретарь Жан Готье.

– Доброе утро, месье Даниэль, – поприветствовал его секретарь. – Вчера вечером доставили экземпляры вашей книги, и так как вы не будете присутствовать лично на ее презентации, издатели попросили Вас на нескольких из них поставить ваш автограф.

– Хорошо, Жан, когда закончу, я позову вас, сейчас вы пока можете быть свободны. Потом мы обговорим все сегодняшние дела.

Секретарь вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.

Телефонный звонок разбудил меня под утро. Барышня-телефонистка ласковым тоном пропищала в трубку о добром утре и соединила меня с абонентом. Негромкий, вкрадчивый голос ротмистра Каверина выбил из меня остатки сна.

– Владимир, – сказал он без предисловия, – нам необходимо срочно встретиться. Приезжайте в ресторан «Англетер» прямо сейчас. Есть дело, не терпящее отлагательств. Это был пароль, обозначавший место встречи.

– Хорошо, – ответил я, – буду на месте примерно через час, – и положил трубку.

Быстро умывшись холодной водой и приведя себя в порядок, я выскочил на улицу. В это раннее утро дождик только собирался выбросить свой «десант» на питерские улицы. Поэтому было прохладно и пасмурно, хотя солнышко иногда подмигивало из-за туч, отливающих свинцом.

«Да, хорошая будет сегодня погода», – подумал я и принялся высматривать извозчика. Редкие ранние прохожие быстро проскакивали мимо, испуганно прижимаясь к стенкам домов и старательно обходя подворотни. Выстрелов не было слышно, но в общем покое ощущалась какая-то полутревожная тишина, нарушаемая лишь топотом прохожих и гулом каких-то отдаленных и непонятных действий. С извозчиками была проблема. Они тоже в эти сложные для всех дни 1917 года оказались в тисках тех непонятных пока событий, которые стремительно разворачивались на улицах Петрограда. Одни были мобилизованы, другие работали вполсилы, третьи вообще уехали из города, бросив на произвол судьбы свое доходное дело. И клиентов стало меньше: буржуа, купечество, чиновничество затаились, а на улицы выплеснулась вооруженная толпа, одетая в военную форму, что придавало ей уверенности и вседозволенности. Отсюда и выстрелы и днем, и ночью, и вооруженные дежурные в подворотнях для охраны домов от бандитов.