Эта повесть не является в полном смысле слова продолжением повести об уникальном театре говорящих пауков Кукбары фон Шпонс, которая случилась со мной год назад, на первой летней практике в больнице, под руководством доктора ван Чеха.

Если разбирать конкретно, это прошлый год и в моей жизни ничего не изменилось. Студенчество мое продолжается, науки становятся сложнее и специфичнее, но отношение к ним мое поменялось. Я "глотаю" их и стараюсь как можно больше усвоить и запомнить, потому что у меня есть цель. А цель эта — еще одна практика на "отлично" у доктора ван Чеха.

И, может быть те, кто читали первую мою повесть, скажут, что это невозможно: немыслимо перенести определенные ужасы и снова стремиться туда. Но тот, кто воскликнет так, будет в корне не прав.

История Пенелопы отложила на мне свой отпечаток. Теперь мне, как никогда раньше, хочется заниматься психиатрией. Я ни за что больше не сунулась бы в пограничье. Изредка меня мучают кошмары о том, что я там и Кукбара все еще жива. Но, неизменно от нее, меня спасает куница с голубыми глазами, и Виктор всегда теперь рядом со мной.

Кстати, о Викторе. Он полностью излечился, а когда стал нормален, то пришел ко мне, прямо из больницы. Я впустила его. Выглядел он тогда гораздо лучше: мальчишества в нем прибавилось, он будто бы стал моложе, но на дне глаз все равно плавала тоска, которую никуда уже не деть.

Я не хочу говорить, что что-то происходит снова. Да, цветут белым деревья в саду перед отделением психиатрии. Заляпан грязью номер стационара по лечению профессиональных заболеваний, и в стационаре два отделения: венерология и психиатрия. Самое удивительное, что за прошедший год я так и не удосужилась узнать, почему их два, а точнее почему именно такой набор.

И все-таки не все осталось по-прежнему. Я шла теперь уже не одна, по знакомой мне дорожке, мимо знакомых ворот. За мной тащил картину (почти во весь немалый авторский рост) Виктор. И шла я уже без боязни, не робко, а вполне уверенно и знала, что есть рядом в большой дверью приема на покой небольшая серенькая, в которую и входят все доктора и медсестры.

Мы вошли в нее. На крючке висело разрисованное ангелами пальто доктора ван Чеха. Я удивилась, это лето было жарким. Сами мы с Виктором были одеты очень легко, хотя я и старалась соблюсти приличия. На полочке лежала видимо ван Чеховская белая шляпа. Шляпы как-то незаметно вошли в моду. Виктор снял свою черную и положил рядом с докторовой. Утер платком лицо и снова скрылся за картиной.

— Положи ее пока, чего ради держать?

— Ты будешь периодеваться еще? — Виктор выгляднул из-за рамы и поставил аккуратно на пол картину.