В 2008 г. по инициативе Министерства образования и науки был сделан новый заказ на учебники истории Украины. После обретения государственного суверенитета это был уже не первый призыв написать правдивую историю нашей страны. Прежние мотивировались тем, что ученики и студенты не могут учиться по советским учебникам, в которых она представлена тенденциозно, к тому же не как самостоятельная, а как часть имперской истории России и Советского Союза. Что и говорить, мотивы действительно убедительные. Труднее с очередным призывом. Новые учебники написаны, история Украины освещена в них в полном соответствии с национал-патриотическим социальным заказом. По сравнению с той, что была в учебниках советского времени, изменилась до неузнаваемости.

Можно было бы понять новый заказ, если бы он обуславливался требованиями большего профессионального подхода к освещению истории, ухода от ее политизации и мифологизации, а также от непомерной идеологизации, граничащей во многих случаях с национальной нетерпимостью. Но, оказывается, причина вовсе не в этом, а в том, что учебники были написаны в основном до прихода к власти «оранжистов», и не в полной мере отвечают их представлениям о прошлом Украины. Можно себе вообразить, каким должно было быть новое поколение учебников.

Однако посмотрим, какую историю учат наши ученики и студенты; насколько ее изложение в учебниках суверенного времени освобождено от тех пороков, которыми страдали советские; и какова их объективность. Если иметь в виду профессиональный уровень, то он стал намного ниже, если — идеологический, то он примерно такой же. Разумеется, с той лишь разницей, что тогда идеология была коммунистической, а теперь этнонационалистической. Во многом общая в них и стилистика, что объясняется, по-видимому, живучестью традиций, а также и тем, что новую историческую концепцию создают, пока еще, все те же услужливые историки, которые создавали и старую, советскую.

Первое, что бросается в глаза при знакомстве с учебными пособиями, это немыслимая нетребовательность их авторов к научности. Можно согласиться с тем, что история — учебная дисциплина, не тождественна истории — академической науке. Определенно у них разные задачи, а, следовательно, и разный уровень обобщений. Но, чтобы одна не вытекала из другой, не пользовалась ее достижениями, а почти целиком уходила в область мифологических представлений об историческом процессе — такого даже и в поруганном социалистическом прошлом не было.

Примером одного из таких мифов является повсеместное увлечение трипольской археологической культурой. Она, бесспорно, яркая, вполне первобытная, но ничего общего с первыми мировыми цивилизациями не имеет и сама не является такой. Изучается более 100 лет. Распространена на территории трех современных стран: Румынии, Молдовы и Украины. Несомненно, ее население участвовало в сложных этногенетических процессах на нынешней территории Украины в VI-III тыс. до н.э., но считать ее праукраинской, как это имеет место в маскультурной исторической литературе, совершенно нет никаких оснований. Однако сомнения в этом, мягко говоря, не поощряются. Наоборот, официальными идеологами объявляются непатриотизмом.

В 2009 г. Украинский Институт национальной памяти подготовил Концепцию, а также серию программ преподавания истории Украины в школе. Оба документа названы проектами, к обсуждению которых были приглашены все заинтересованные лица. Во вступительном слове Председатель Института академик НАН Украины И. Юхновский обратился к широкой украинской общественности, известным историкам, учителям, методистам, преподавателям истории прочитать эти документы и дать свои замечания.

Предлагаемый здесь анализ явился откликом на приглашение к дискуссии. Следует сказать, что задача разработать концепцию и программу украинской истории для школьного обучения чрезвычайно сложная. В той же мере, насколько сложным был и исторический процесс на землях, ныне составляющих государственную территорию Украины. Как известно, окончательно она сформировалась только в XX ст., при этом не только за счет собственно украинских этнических регионов, но и тех, которые исторически никогда таковыми не были (Донбасс, Новороссия, Крым). Специфика украинской истории в том, что практически на всех этапах она была тесно связана с историей государств, в состав которых Украина входила отдельными своими частями (Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, Австро-Венгрии, России, Советского Союза).

В этих условиях чрезвычайно сложно создать единую концепцию и единые программные основы преподавания истории в средней школе, которые бы характеризовались своей общепризнанной каноничностью. Что собственно и продемонстрировали авторы предложенных для обсуждения документов (Н. Яковенко, В. Верстюк, О. Удод, И. Гырыч, О. Павлышин).

Правда, создается впечатление, что они не слишком-то и заботились о том, чтобы найти максимально непротиворечивые подходы к моделированию взглядов на историческое прошлое. В сущности, предложили свое авторское видение, практически ни в чем, выражаясь фигурально, не «наступив на горло собственной песни». Не может быть и малейшего сомнения в том, что наработки другого коллектива историков, сформированного не в Институте национальной памяти, а, скажем, в Институте истории НАН Украины, были бы существенно другими.

Но, как говорил известный политический деятель, имеем то, что имеем, и об этом наш разговор. По законам критического жанра, я сосредоточил внимание не на положительном, что безусловно есть в программах, а на том, что обесценивает их своей заданной авторской позиционностью. Одной из главных тенденций является заметное стремление «европеизировать» прошлое Украины и, где можно и где нельзя, привязать его к Западу.

Примерно таким был пафос подготовки к инициированному президентом Украины В. Ющенко и его окружением празднованию 300-летия Полтавской битвы. По их недомыслию оно должно было стать явлением уникальным в европейской, а может и мировой истории, когда жертва воздает благодарение насильнику. В том числе и воздвижением ему триумфального монумента, увенчанного статуей Карла XII.

Поводом к разговору об этом послужила небольшая дискуссия между двумя видными украинскими литераторами, свидетелем которой мне привелось быть. Один из них, выразил свое возмущение политической и нравственной инфантильностью определенной части украинцев, которая не только с хлебом-солью встречает оккупантов, но и ставит им памятники. Был назван и конкретный оккупант — Карл XII, которому согласно указу президента Украины к знаменательной дате, должны были воздвигнуть памятник. Другой возмутился сказанным и заявил: «А что, Петр I разве не был оккупантом? А ему памятник на поле Полтавской битвы стоит».

В этой интеллигентной словесной пикировке, не получившей более острого продолжения, убедительнее выглядел первый дискутант. Его утверждение о том, что Карл XII был оккупантом, по существу, не было оспорено и вторым, который только заметил, что таким же был и Петр I. Первая часть этого признания многого стоит. Особенно в устах сторонника президентской инициативы юбилейных торжеств и сооружения памятника Карлу XII. Невольно было признано, что памятник собирались поставить действительно оккупанту.

Прослушав эти монологи, я подумал, что тема заслуживает более обстоятельного обсуждения, поскольку таких людей, как второй наш дискутант (кстати, очень мной уважаемый поэт) в Украине много. А есть и те, кто вообще считает Карла XII освободителем Украины, а Петра I оккупантом. Первым среди них, надо полагать, являлся В. Ющенко, которому так хотелось почтить шведского короля. Одна экзальтированная дама с особым энтузиазмом поделилась со мной известием, что на торжествах в Полтаве, будто бы, предполагается участие и венценосной шведской особы, не то самого короля, не то его супруги.

Ах, какая радость! И почему тогда не озаботиться установлением в Украине памятника, скажем, немецким оккупантам, дважды в течение XX в. приносивших «волю» украинцам; и не пригласить на его открытие кого-то из родственников кайзера Вильгельма II? Последняя акция имела бы даже больший смысл, так как именно немцы вынудили Центральную раду (М. Грушевского) издать IV Универсал, провозгласивший независимую Украину, поскольку хотели получить оккупационное приглашение от суверенного государства.

19 ноября 2010 г. в Киеве Посольством Российской Федерации, в рамках телевизионного проекта М. Швыдкого «Культурная революция», была организована интеллектуальная дискуссия на тему роли и уроков декабризма. В ней приняли участие известные политические деятели, писатели, историки, художественная интеллигенция. Основное направление содержательного разговора, определенное М. Швыдким, свелось к ответу на главный вопрос, чем было для России декабристское движение? Явлением прогрессивным, серьезно пошатнувшим устои царского абсолютизма, или простым бунтом представителей военно-дворянского сословия, не имевшим позитивных последствий для жизни страны? А может даже и отрицательным, поскольку послужило основанием для изоляции от общества, посредством казни и ссылок, наиболее передовой части русской военной элиты и наступления николаевской реакции.

Был поднят М. Швыдким и вопрос нравственной ответственности предводителей декабристского движения перед тысячами солдат, которые им поверили, пошли за ними, в том числе и на Сенатскую площадь, но были преданы своими вождями и также отправлены на каторгу.

Русский писатель Д. Быков значительно расширил хронологические и нравственные рамки дискуссии, предположив, что явление декабризма имеет в истории свою цикличность. Оно, якобы, повторилось в 30-е годы XX в. в судьбе Тухачевского и его поколения, а в начале XXI в. — в судьбе Ходорковского и Лебедева. Во всех названных случаях причиной антивластного бунта, якобы, было чувство собственного достоинства, протестующего против превращения личности в бессловесное быдло.

Аналогии, хотя и любопытные, к тому же поддержанные ярким писательским воображением, но исторически, конечно же, некорректные. Ничего общего у Тухачевского, а тем более у Ходорковского с декабристами нет.

Бывший министр иностранных дел Украины П. Порошенко, протянул аналогический ряд еще дальше, до так называемой «оранжевой революции» 2004 г. в Киеве. Тоже не вполне адекватная аналогия. Но, все же, более корректная, чем предложенные Д. Быковым. Хотя бы потому, что, как и движение декабристов, киевский ноябрьско-декабрьский путч был организован людьми, принадлежавшими к правящему сословию и также оказавшимися несостоятельными. Вожди декабризма начали предавать свое движение еще до «Сенатской» площади, вожди «оранжистов» — после площади «Незалежности». То есть, уже после достигнутой победы над «ненавистным режимом президента Л. Кучмы».

Проект телеканала «Интер» «Великие украинцы» произвел двойственное впечатление. С одной стороны, несомненно его большое просветительское значение. Миллионы граждан Украины, вовлеченные в это телевизионное действо и реагировавшие на него своим голосованием, определенно обогатились новыми знаниями. Многие из них открыли для себя знаменитых соотечественников, о которых до этого и слыхом не слыхали. С другой стороны, проект вызвал поляризацию мнений, обнажил ряд нравственных изъянов, присущих нынешней украинской действительности.

Главным из них является неоправданная заполитизированность темы. Она достаточно рельефно обозначилась уже во время первой, если можно так выразиться, учредительной передачи. Состав и интеллектуальный уровень экспертов не соответствовал значимости темы. Разумеется, авторы этого телевизионного представления стремились к зрительскому успеху, и пригласили участвовать в нем узнаваемых людей. Однако и в этом случае подбор компетентных авторитетов мог быть более строгим.

Присутствие в «совете мудрецов» партийных вождей и национально озабоченных деятелей наложило избыточный идеологический отпечаток на осмысление темы. Их суждения о «нашей» и «не нашей» истории, о критериях отбора великих украинцев, о потенциальных претендентах на это высокое звание вызывали чувство горечи, а иногда и стыда. Это, когда один из «оранжевых» младореволюционеров произносил гневный спич о Н. Гоголе, который якобы унизил его украинское(?) достоинство.

Благодаря журналистскому мастерству телеведущих, в частности, Савика Шустера, часть подводных рифов, как-то: этническая чистота, кровное родство, владение украинским языком, место проживания — удалось благополучно обойти. Что совершенно справедливо. Ведь приняв эти критерии за основу, к категории великих украинцев невозможно было бы отнести значительную часть украинской интеллектуальной элиты разных исторических периодов. Из претендентов на эту номинацию пришлось бы исключить: Петра Могилу, Лазаря Барановича, Николая Гоголя, Михаила Драгоманова, Владимира Антоновича, Николая Костомарова, Вячеслава Липинского, Максима Рыльского, Ивана Козловского, Сергея Бондарчука и многих других. Возникли бы определенные трудности и с Иваном Степановичем Мазепой, чья украинская чистокровность также не безусловна.

Вместе с тем приходится сожалеть, что среди отринутых критериев оказалось творческое наследие, которое только и может быть мерилом величия личности. Еще один чрезвычайно важный критерий — интегрированность в украинскую культуру, науку, государственно-политическую и общественную жизнь и вовсе не обсуждался. На второй (может быть третьей) передаче обнаружилось, что из-за нечеткости поставленной задачи соответствующими оказались и результаты народного голосования. В самом ее начале смущенный Савик Шустер объявил, что наибольшее число голосов на звание великого украинца собрал... В. Ленин. Он предложил обсудить этот феномен, вызвав к микрофонам П. Симоненко и С. Хмару. Разговора по существу, как и следовало ожидать, не получилось из-за диаметрально противоположных политических убеждений оппонентов. Жаль только, что на этом вопросе было потеряно не менее трети времени всей передачи, которого потом так не хватало для обсуждения других тем.