Афера Хавьера

Фиш Роберт Ллойд

Глава 1

В разреженном утреннем воздухе на высоте мили над зеленью мирных лужаек гольф-клуба Гэви кружила мрачная урубу. Ее маленькие глазки-бусинки искали единственно важную цель – застывшую падаль. Кролик, собака или крыса – все годилось. Она кружила, опускаясь ниже и ниже, и наконец отчаянно пикировала. Конкурентов даже тут хватало.

Птица камнем падала на аллею, потом вдруг расправила крылья, выпустила огромные когти и мягко приземлилась рядом со своей добычей. И вдруг с испуганным шипением взлетела вновь, едва не попав под колеса.

По подъездной аллее клуба на сумасшедшей скорости, разбрасывая на поворотах гравий, промчался спортивный автомобиль.

Любительница падали спустилась на аллею снова, страх одолело предвкушение лакомого куска.

Автомобиль, взревев, рванулся было дальше, вздымая клубы пыли, но вдруг резко встал, едва не врезавшись в здание клуба и задев колесом нижнюю ступень крыльца.

Глава 2

Капитан Хосе Мария Карвальо Сантос да Силва – офицер связи между полицией Бразилии и Интерполом – лежал на деревянном лежаке под потрепанным такси в гараже отделения полиции района Катете Рио и обильно потел, тщательно затягивая сливную пробку бензобака. Это была последняя работа кроме, конечно, замены восьми литров масла в огромном картере – и, орудуя гаечным ключом в ограниченном пространстве, он чувствовал глубочайшую гордость за машину, под которой лежал.

Не то чтобы она была красива; на самом деле она весьма походила на любую другую старую, скрипучую, разваливающуюся, но не распадающуюся благодаря молитвам и метрам проволоки колымагу. Но такси в Бразилии всегда внушало особую любовь. И в любом ряду таксомоторов в любом городе страны её бы приняли как равную, если не считать особого внимания к возрасту. Во всем прочем она не привлекала ненужного внимания.

Конечно, у разбитой колымаги были и другие достоинства, которые ценил капитан да Силва, и то, что он не допускал к ней никаких других механиков, подчеркивало его преданность. Во-первых, скорость допотопного такси не раз спасала ему жизнь, потому что под залатанным грохочущим капотом скрывался прекрасно отрегулированный, специально форсированный двенадцатицилиндровый двигатель с самой высокой степенью сжатия, какая только могла существовать. Правда, бензина он пожирал столько, словно в управлении не было учета горючего, зато взамен мог дать, – и как-то даже дал, – двести шестьдесят километров в час, что, право, не так плохо, учитывая состояние дорог.

Водителя здорово успокаивало, что эти битые, ржавые борта и деформированные двери были не изделием Детройта, построенным экономными умниками на основе анализе цен, а специально изготовлены из пуленепробиваемого искусственно состаренного бронелиста; а толстые мутноватые стекла могли выдержать удар снаряда. И для ответа шалунам, которые порой испытывали эти качества на прочность, под передним сиденьем хранился полный арсенал, легко доступный для водителя.

Но лучше всего, – часто думал да Силва, – была радиостанция, которую сумели затолкнуть в корпус обычного приемника под приборным щитком, использовавшая в качестве громкоговорителя допотопный сигнальный рожок. Приятно порой чувствовать связь с напарником, хотя даже на малом расстоянии прием обычно был таким, что коллега получал только слабое представление об обстановке.