Говорят, что я решила появиться на свет, когда мои родители отдыхали на курорте на одном острове в Средиземном море. Это было ясным безветренным днём. Они читали возле бассейна. Мама — толстый детектив, а папа — сборник новелл. Мама говорит, что когда он дочитывал очередной рассказ, он приставал с разговорами и мешал ей читать.

Мама пила коктейль, который назывался «Сицилийский поцелуй». Готовить его была папина обязанность, и, по её словам, вкус его «Сицилийского поцелуя» просто валил с ног, был до боли сладким. Жидкость в бокале была тягучая, янтарного цвета, и маме казалось, что «из коктейлей, которые пьют на свежем воздухе во второй половине дня, не было напитка, приносящего большее удовольствие». Лёд в бокале весело переливался на солнце. Папа несколько раз прикоснулся губами к маминому затылку. Мама рассказывала, что с каждым разом его губы становились горячее, и казалось, что затылок вот-вот расплавится от их прикосновения. И ещё она рассказывала, что у него всегда были такие губы.

Стояла тишина, кроме них никого не было, небо было бесконечно ясное, не было ничего, что могло нарушить спокойствие.

Когда папа поцеловал мамин затылок долгим поцелуем, она, не выдержав, глубоко вздохнула и отложила книгу. Мама обняла папу за шею, папа скрестил руки на маминых бёдрах. Ноги переплелись и крепко прижались друг к другу. Не выпуская друг друга, они встали, прошли внутрь комнаты и упали в постель. Каждый раз, когда мама рассказывает мне, как всё было, она повторяет, что тогда она успела выпить наполовину третий бокал «Сицилийского поцелуя».

Мама обычно рассказывает всё слегка надуманно, но этому рассказу я верю. Даже сама не знаю почему, но мне кажется, что я тоже помню вид бассейна и обстановку вокруг него в тот погожий день пополудни. Даже холодок комнаты, который чувствовался, когда они зашли в неё, и открытое окно сразу над кроватью.

На работу я езжу на велосипеде. Я сама выросла в Токио, но за девять лет наших переездов мы жили в разных маленьких городках (исключая сам Токио), тихих и плотно застроенных, где часто бывает, что или зайдёшь не туда, или дверью ошибёшься.

Однако кроме Токио, в любом из этих небольших городков лучше ездить именно на велосипеде. И людей, и машин мало, улицы широкие, а ветер разносит запах травы и деревьев. Особенно приятна дорога домой. Уже давно за полночь, вокруг ни души. Платок у меня на шее развевается на ветру.

Я еду домой по тёмной дороге, над которой в небе замёрзли звёзды. Иногда я привстаю над сиденьем и, как мальчишка-школьник, со всей силы кручу педали.

«Дейзи» — небольшой бар, и в нём работают, кроме самой хозяйки и бармена, я и ещё одна девушка по имени Махо. Мне 35 лет, а Махо — 29, но на работе, само собой разумеется, мы приуменьшаем свой возраст.

В этом баре работается легко. Не хочу хвастаться, но в каком бы клубе или баре я ни работала, никогда я не ухожу с работы из-за какого-то происшествия. Всегда увольняюсь только из-за того, что переезжаю в другой город.