Моя жизнь попала в полосу удач. Совсем недавно я закончила свой очередной роман и отдала его на суд своему издателю, милой женщине по имени Джудит Вэнс. Впрочем, милой она кажется лишь ограниченному кругу друзей. Для всех остальных Джудит — настоящая гарпия с железной хваткой бульдога. Не знаю, с кем еще сравнить ее, может быть, с птеродактилем? У этих милых рептилий мертвая хватка и непомерный аппетит, точнее, они прожорливы без меры. Но повторяю, со мной Джудит была исключительно мила, может быть, потому, что я приносила ей неплохой доход или точнее, стала приносить с некоторых пор. Или потому, что была знакома с моими в высшей степени достойными родителями. Или и то, и другое сразу.

Мой новый роман называется «Любимица Фортуны». Помпезное название, не правда ли? Джудит так и сказала, но не стала его менять. Должно быть, помпезность — это та удочка, на которую клюнет доверчивый читатель. Хотя должна отметить, что мне далеко не всегда так везет. Пожалуй, это второе мое произведение, вышедшее в свет с исконным названием. Все остальные были безжалостно отвергнуты привередливой Джудит. Но я никогда с ней не спорила и не пыталась возражать. Я никогда не умела придумывать названия. А если честно, то и не хотела. Достаточно того, что я пишу, а уж названия придумает кто-нибудь другой. У Джудит достаточно большой штат наемных работников, вот пусть они и трудятся. Все же я для проформы что-то придумываю, как правило, Джудит красноречиво морщится, оценивая таким образом мои потуги.

Но с последним романом вышло иначе. Издательница прямо заявила, что оно годится. Именно так, годится, это ее излюбленная похвала, большего никто еще не заслужил. А я в ответ спросила, положена ли мне за это какая-то премия. Джудит расхохоталась и добродушно похлопала меня по плечу. Если это — премия, то я предпочла бы что-нибудь другое.

Мне выплатили гонорар, достаточно большой по сравнению с тем, что я получала раньше. Это меня особенно обрадовало. Не скажу, что я нуждаюсь в деньгах, но всегда приятно, когда твою работу оценивают с положительной точки зрения. А еще, это говорит о том, что мой рейтинг повысился.

Так что, я решила сделать небольшой перерывчик и отдохнуть. Тем более, что в голове пока было пусто, ни одной новой идеи. У меня так всегда бывало после написания какого-нибудь грандиозного опуса. Мне следовало прийти в себя и запастись новыми впечатлениями. Правда, нельзя ручаться, что я сразу после отдыха с рвением примусь за создание новой книги. Вдохновение — штука капризная.

На другой день я лишь позавтракала и начала собираться в дорогу. Стю немного поворчал, осуждая мою цыганскую привычку не задерживаться долго на одном месте, но скоро замолчал, зная, что это напрасная трата времени. Проводив меня по всем правилам, он остался дома с чувством выполненного долга. Лоретта же просто сияла. Еще бы, теперь она отдохнет от меня на долгих два месяца. Как и я от нее. Я уже упоминала, как мы друг друга нежно любим.

В первую очередь я постаралась как можно скорее покинуть Лондон, что было нелегким делом из-за постоянных пробок на дорогах. На них не развернешься, а удовольствие небольшое, плестись в длинном ряду машин со скоростью беременной черепахи. Меня устроила бы скорость от ста и выше. Все остальное просто скучно.

Когда я выбралась на свободную трассу, то вздохнула спокойно и прибавила газу. Мне всегда говорили, что с такими пристрастиями спасатели не сумеют соскрести с асфальта то, что от меня останется после аварии. Может быть. Но я знаю многих людей, попадавших в аварию на самой минимальной скорости. Так что, какая разница.

Проехав пару больших городов и проигнорировав их с точки зрения экскурсии, я немного убавила скорость, разглядывая окрестности. Ветер трепал мои короткие волосы, а иногда они вставали дыбом, но мне это даже нравилось. Лэйси разлегся на спинке сиденья, поглядывая по сторонам. Так мы ехали достаточно долго. До тех пор, пока мой милый котик не начал нервничать. Сперва он несколько раз прошелся по моим плечам, хлопая хвостом по лицу и фыркая прямо в ухо. А потом сел и начал выть.

— Ну, чего тебе? — недовольно спросила я, отпихивая его от себя.