Волнение или спокойствие реки знаменовало времена года, ход времени. Без этой реки ей трудно было представить свою жизнь. Как жалко было осознавать, что когда она станет уходить, то не сможет взять с собой реку, обвязав ее вокруг шеи, будто шарф.

Сидя на пристани, девушка запрокинула голову, подняла руки и потянулась, изогнувшись всем телом. Обвела взглядом, лежащий перед нею пейзаж. Вода оказалась мутной из-за зимнего прибоя. Напротив поместья река была широкой. Маленькие островки по центру, покрытые растительностью — пальмами, различными кустами, зарослями осоки, — напоминали дорогу, которую создали для себя деревья, чтобы перепрыгивать с берега на берег. Густые мангровые заросли, листва, стволы, многочисленные побеги — все это было окутано в этот утренний час в таинственную белесую дымку опустившегося на землю неба. На противоположном берегу на кронах самых высоких деревьев туман расползался по густой листве. Цапли прятали длинные клювы в воду, передвигаясь на своих длинных тонких ногах, точно девушки, которые боятся намочить юбку.

У нее было предчувствие, что контрабандисты приедут именно сегодня. Они всегда приезжали в это время, когда стихали дожди. Вот уже Педро на своей бонго

[2]

спустился по реке забрать их в Грейтауне. Девушка поспешно поднялась на ноги, отряхивая ладони о комбинезон. Выражение лица ее было и милым и странным. Ее дедушка говорил, что она похожа на помесь птицы и кошки.

Прицепив к ремню сумку с инструментами, она направилась к дому по тропинке, окаймленной карликовыми кокосовыми пальмами.

Мерседес, помощница по дому, с отсутствующим видом раскачивалась в такт движениям швабры, которой она методично терла пол в просторной гостиной-столовой. Из глубокой задумчивости она вышла, лишь услышав хозяйку, и поприветствовала ее.