Исследование посвящено феномену пассивного поведения и возможностям его преследования уголовно-правовыми средствами — редкой теме для отечественных научных обзоров. Помимо традиционного освещения бездействия в рамках состава преступления и его объективной стороны, в книге подробно анализируется труднейшая проблема причиняющего влияния пассивных актов, впервые поднимаются болезненные вопросы уголовной ответственности за бездеятельность и объективного вменения, исследуются законодательные предпочтения в сфере криминализации этой формы деяния.
Ход рассуждения и аргументационное поле книги не ограничены рамками юриспруденции, а распространяются также на область философии и психологии. Автор выработал свой индивидуальный стиль изложения с элементами публицистики.
Издание предназначено для преподавательского состава и студентов юридических вузов, думающих практиков, расположенных к осмыслению юридических стандартов с точки зрения психологии и социологии.
Бойко Александр Иванович, кандидат юридических наук, доцент
Начинал трудовую деятельность в органах прокуратуры. На преподавательской и административной работе в вузах Ростова-на-Дону 25 лет. В настоящее время является заведующим кафедрой уголовного и уголовно-процессуального права Ростовского филиала Российской академии правосудия.
Автор, соавтор и научный редактор более 70 публикаций, в том числе трех монографий, учебного пособия и двух комментариев — к Уголовному и Уголовно-исполнительному кодексам РФ.
Инициатор и организатор региональных научных конференций «Имущественное расслоение российского общества: возможности и пределы правового регулирования» (Ростов-на-Дону, 1996) и «Насилие в современной России» (Ростов-на-Дону, 1999), ответственный редактор соответствующих сборников докладов и тезисов.
Прозаические пролегомены
Надоело
... дотошное управление. На улице — вновь перемены. И, прежде твердо ведомый властью, обыватель оцепенел. Нет однопартийного режима, который понукал, указывал, организовывал — в общем знал истину в последней инстанции и по пути к ней не давал бездельничать никому. Новая же элита пока занята собой, то есть поглощением остатков общенародного достояния и удлинением сроков замещения выборных должностей. В социальной области она явно отметилась только двумя узаконениями — обеспрофсоюзненным Трудовым кодексом и запретом разжигания социальной розни. Vulgo, низам заказано обсуждать и критиковать огромное имущественное неравенство, появившееся за годы реформ; они должны беспрекословно слушаться нового производственного хозяина и забыть о прежних механизмах защиты своих прав после продажи способности к труду.
Делай, что хочешь
... А в остальном граждане свободны. Они вольны работать или отдыхать, заниматься физическим трудом или играть на бирже. Новая система жизненных координат оставляет очень мало места для обязывающих норм. Преобладают дозволения и запреты. В стране азартно, в обстановке официального ликования приживляются базовые ценности англосаксов, выстроенные на разрешительном принципе. Чтобы намекнуть, насколько это серьезно для нашего менталитета и наших управленческих стереотипов, приведем забавные тарановские дефиниции четырех европейских типов права: «английская система — можно все, кроме того, что нельзя; немецкая система — нельзя ничего, кроме того, что можно; французская система — можно все, даже то, что нельзя; русская система — нельзя ничего, даже того, что можно»
[1]
.
Можно почти все.
Заметно, что россиянам в их поведенческой культуре предстоит рискованный прыжок в царство вседозволенности. Рискованный потому, что славянин, чрезмерно обложенный запретами прежде, привык многими из них манкировать, а в качестве правила личной безопасности и для житейского оправдания он придумал национального божка по имени «авось» и поклонялся ему. Нет сомнения, что по правилам психологического жанра это жизненное руководство будет непременно сохранено обывателем и после резкого сокращения запрещений и предписаний.
Авось выживем
Поведенческие качели.
