— Украли! Украли! — орал Игнат, грохоча подбитыми сапогами по полам барского дома. “Украли!!!” — крик его, переходящий в визг, всполошил весь двор. — Украли! — Игнат добежал до кабинета, распахнул дверь и, переводя дух, остановился на пороге. Нил Фролыч отставил чашку с кофием, вынул изо рта бутерброд с черной икрой и спросил:

— Кто на этот раз?

— Эти! Как их бишь?.. Прости Господи! — Игнат вынул газетку из-за обшлага, — Массаж простатки…

— Ктоооо?

Фекла Иововна была барышня с дурчиной. Она не вышивала.

Мать ее, Елизавета Михайловна, в три года вышила первую скатерть, и с тех пор сидела за пяльцами неотрывно. Она бы, может, и рада была почитать или просто бессмысленно посмотреть в стену, как делают все благородные дамы ее возраста и положения, но ее тяготили запасы. Когда ей, Елизавете Михайловне, было 5 лет от роду, Крестная в день именин взяла маленькую Лизу на ярмарку, проходившую о ту пору — “Алхимию рукоделия”. И Лиза скупила всё, до чего смогли добраться ее ручонки. А какие предпочтения были у пятилетней Елизаветы Михайловны? — знамо какие. Вот и сейчас, в свои 38, она дошивала жанровый сюжет “Котенок скачет верхом на котенке-гимназисте, распевающем латинские гимны”. А в ларе неначатыми оставались еще “Утята-каббалисты”, “Комарик-китобой”, серия “Котята-крепостные девки рвут зубы Салтычихе” и чрезвычайно популярный в том далеком году сюжет “Томная выхухоль в снегу и розах”.