Редакционная коллегия: Татьяничева Л. К. (главный редактор), Васильев С. А., Давыдычев Л. И., Дергачев И. А., Каримов М. С., Крупаткин Б. Л. (зам. главного редактора), Маркова О. И., Пермяк Е. А., Ручьев Б. А.

«УРАЛЬСКАЯ БИБЛИОТЕКА» ИЗДАЕТСЯ С 1967 ГОДА. ЕЕ ЗАДАЧА — СОБРАТЬ ВСЕ ЛУЧШЕЕ, ЧТО СОЗДАНО РУССКОЙ, СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ ОБ УРАЛЕ. КНИГИ «УРАЛЬСКОЙ БИБЛИОТЕКИ» ВЫХОДЯТ В ДВУХ СЕРИЯХ — ДЛЯ ВЗРОСЛОГО И ДЕТСКОГО ЧИТАТЕЛЯ.

Есть у Николая Воронова повесть «Не первая любовь». Едва ли она относится к числу самых запоминающихся его произведений — повесть эта из тех, что пишутся где-то на перепутье, на перекрестке размышлений, когда подводится итог тому, что писал вчера, и ищется что-то новое, принципиально важное, то следующее, что станет для тебя главным завтра. И вот о чем размышляет на одной из страниц герой этой повести: «Живешь впопыхах. Зачастую совсем некогда подумать о том, что происходит вокруг и в мире. А как хочется осмысливать жизнь и распутывать клубки сложностей».

У жизни, которую Николаю Воронову вместе со своими героями хочется осмысливать, есть точный, повторяющийся адрес — Железнодольск, в чьем облике без труда можно узнать Магнитогорск — город, где прошло детство и юность Воронова, где он учился, работал на металлургическом комбинате, поступил в пединститут, написал свои первые книги. На глазах Воронова город уральских металлургов прошел за четыре десятилетия путь от захолустного поселка «барачного типа» до крупнейшего рабочего центра. И хотя писатель знает эту жизнь доподлинно, впитал ее с молоком матери, ему и сегодня важнее, желаннее всего «распутывать клубки сложностей». Так уже много лет Воронов не расстается со своей «железнодольской», уральской, рабочей темой.

«Так это же прекрасно! — скажете вы. — Рабочая тема — именинница в литературе. У нее сегодня сотни и сотни новых поклонников. И, стало быть, писатель-уралец оказался на самом гребне волны…»

Не говорите этих восторженных слов Николаю Воронову. Услышав или прочитав нечто подобное, он обижается. Всерьез и надолго. Для него не существует «повышенного» или «пониженного» интереса к рабочей теме — он у него постоянный, не подверженный поветриям, прочный и трудный. И не просто к «рабочей теме», а к близким, до боли близким людям. «Как интересно идти среди толпы! Кто этот старик с алюминиево-седыми под ушанкой волосами? Не отгадаю, кем он работал: учителем, химиком, мастером домны, — но только вижу по тому, как он пристукивает кизиловую трость к линолеуму, что он был тверд в своей вере». Это признание все из той же повести-размышления «Не первая любовь».

Писательская любовь отливается в слове. Задумайтесь на минуту, чем более всего «деревенская проза» последних лет убедила нас в своей любви к родной земле, к ее труженику-современнику? Уж, конечно, не тем, что была полна одних радостных вздохов и признаний, — мы знаем, сколько трудных, а порой и горьких проблем и судеб можно встретить на ее страницах. Но когда в «Деревенском дневнике» Ефима Дороша или в рассказах Василия Белова за всеми нелегкими спорами и раздумьями вы различаете шорохи трав, запахи утренней реки, непохожесть каждого человеческого голоса, — вы без подсказок понимаете, что спорят и судят о самом близком, о самом любимом.