Высоко в швейцарских Альпах, в секретной лаборатории, получен препарат, обладающий потрясающей эффективностью, которая неожиданно приводит к ужасающим последствиям.
Джеймс Харпер, случайно ставший жертвой эксперимента, ввергающего животных и людей в бездну безумия, вступает в бой с силами тьмы и кошмара.
Глава 1
Семнадцатая вела себя как последняя сука, впрочем — как всегда.
Звучало это смешно, но Бруно не замечал юмора. Запертые в загоне собаки вечно злились на тех, что еще находились на дневной прогулке, но он подметил, что семнадцатая бесновалась больше других. Она металась с лежака на пол и обратно, и остальные пять лаек, запертые вместе с ней, жались в сторонке, чтобы дать ей место. Однажды, когда Бруно был недалеко от клетки, он видел, как две собаки не успели вовремя убраться с дороги. Теперь они ходили покусанные, в рубцах и шрамах.
Просто она его ненавидела. Она понимала его, как никто другой, и боялась. Бруно облокотился на щетку в крайнем загоне, который он только что подмел, и слушал, как она мечется за грубой деревянной стеной. По полу змеились потеки воды, поблескивая под лампами дневного света. Солнечные лучи никогда не заглядывали сюда.
В дальнем конце загона тихонько скулила одна из собак. Почти над самой головой Бруно — потолок едва достигал шести футов — было слышно, как по доскам непрерывно скребут когти. Шесть похожих на медвежат эскимосских собак на крыше вели себя все беспокойнее, словно к ним по невидимым проводам поступал сигнал тревоги.
Сибирячка в соседнем загоне все металась с пола на лежак, с лежака на пол.
Глава 2
— Здесь вечно льет дождь. — Голос Боба Макэндрю эхом отозвался в пустынных обшарпанных комнатах трехэтажного дома. — Надо было покупать лодку вместо дома.
Начало не слишком вдохновляющее, но это была первая настоящая работа за целый год, и Джим Харпер не хотел сразу ее лишиться. Он промолчал. Вздрогнув от холода, он стал раздумывать, удастся ли в пыльном камине разжечь огонь. Можно будет узнать, как только семейство Макэндрю удалится, хотя он особенно не обольщался. Похоже, в этом доме не жили годами, и дымоходы скорее всего забиты сажей и старыми птичьими гнездами.
Макэндрю стоял у большого эркера, самой выразительной детали в комнате. Одно из стекол треснуло и было заклеено скотчем. От этого панорама города и моря вдали казалась картинкой, разрезанной на части. По стеклу стекали бусинки дождя. Джим ждал, но Макэндрю не шелохнулся. Казалось, какая-то мрачная мысль промелькнула в его глазах, пока он стоял, глядя в пространство. В глубине комнаты, в тени, стояла жена Макэндрю, закутанная с ног до головы в дорогие белые меха. Она ни разу не заговорила с тех пор, как появился Джим, их новый сторож. Она следила за Макэндрю, как львица за своим детенышем.
— Боб? — мягко спросила она.
Макэндрю услышал ее. Он взял себя в руки и отвернулся от окна.
