Холод… Я чувствую его сквозь закрытые веки. Кончиками пальцев я машинально ощупываю бетонную сырую поверхность под собой. Лёгкие словно наполнились водой, мешая мне нормально дышать. Тело моё точно окаменело, перестав реагировать на окружающий мир. Моё дыхание ровное, но не частое, кажется, приглушённое. Мне тяжело вдыхать этот влажный воздух. Проникая в мои лёгкие, он наполняет тело холодом, заставляя меня каждый раз содрогнуться. Чувствую, как что-то невесомое давит на меня, вот-вот готовое раздавить. Это что-то очень мощное, что я не могу одолеть. Оно наваливается мне на грудь, завывает у меня в ушах, скребётся в лёгких, забравшись глубоко в тело, попав в организм с моим дыханием. Холод… Он готов сжать меня в тиски, да так сильно, что никакого шанса на спасение от него нет. Я продолжаю кончиками пальцев ощупывать бетонную поверхность, время от времени натыкаясь на мох и плесень. В какой-то момент от этого мне стало противно, из-за чего я подсознательно резко дёрнул руки ближе к себе. Резкая боль ударила по рукам, распространившись от кончиков пальцев.

Койлин, протяни руку. Я здесь! Я здесь!!!

Мои веки с невероятным усилием распахнулись, точно я уже несколько лет не открывал их. Одним движением я поднялся с чего-то очень твёрдого, присев на край. Сердце бешено стучало, вот-от готовое выпрыгнуть из моей груди. Боль заставила меня пошевелить руками, что сделать было довольно трудно. Всё мое тело словно онемело. Приблизив ладони к своим глазам, я сквозь рябь увидел багровые следы на пальцах, а вместе с ними и небольшие рваные раны. Кровотечение постепенно затихало, вовсе лишив меня обеспокоенности. Уставившись в одну точку, в этот залитый водой бетонный пол, я на мгновенье замер, пытаясь справиться с навалившейся головной болью. Виски словно сдавливал кто-то изнутри, играя на них, как на каком-то музыкальном инструменте. Рябь в газах увеличилась, всё вокруг затмили чёрные блики, невидимые пылинки, медленно начинающие меня удушать. Не в силах удержаться на одном месте, я свалился на пол, болезненно ударившись коленями о бетонный пол. Брызги воды разлетелись от меня в разные стороны, глухим ударом распространив отчётливый звук, который в одно мгновенье затих в молчаливых и неприступных бетонных стенах. Схватившись за горло, я пытался ногтями разорвать невидимые путы, сжимающие моё горло, но я лишь оставлял на себе царапины, которые усугубляли моё положение. Я пытался ухватить хоть молекулу воздуха, хоть что-то, что спасло бы меня, но все мои попытки были тщетны. Барахтаясь в холодной воде, я медленно угасал, в конечном счёте, потеряв малейшие признаки жизни.

Не отпускай. Держи меня. Прошу, Койлин.

Жадно хватая воздух ртом, я схватился за грудь, пытаясь восстановить дыхание. Голова просто раскалывалась на части, из-за чего я не мог первые несколько минут увидеть то, что меня окружало. Постепенно восстановив дыхание, дождавшись, когда головная боль затихнет, я смиренно опустил руки в воду, облегчённо вдохнув сырой воздух. Раздражённый кашель тут же грохотом вырвался из моего горла. Этот воздух медленно, но верно начинает разрушать мой организм. Жуткий сладкий запах плесени вызывает тошноту, подкатывающую к горлу всё сильнее. Стоило мне расслабиться, как холод ударил по мне, сковав в своих ледяных лапах. Лишь сейчас, когда мне удалось восстановить своё самочувствие, я не на шутку заинтересовался тем местом, где сейчас нахожусь. Я готов поспорить, что не знаю этого места, но откуда я здесь? Бетонные стены, бетонная плита, похожая на кровать, что стояла вплотную у одной из стены, были всем, что окружало меня здесь. Пол этой тесной комнаты был залит мутной водой, из которой уже виднелись верхушки тёмных водорослей. Почти всё пустое пространство стен было во власти мха и плесени, а одна из стен и вовсе была полностью покрыта этой мерзостью. Слабый, холодный лучик солнца, пробравшийся через окошечко на потолке, освещал это тесное пространство, хоть как-то спасая меня от темноты. Ощупывая стены, пробиваясь сквозь их мерзкие наросты, я надеялся найти дверь или окно, через которое можно было бы выбраться, но ничего такого я не нашёл. Стены были пусты, сделаны сплошь из бетона и безысходности. Нет, нет, нет… здесь должно что-то быть. Должно. Ведь иначе, как бы я попал сюда? Если есть вход, есть и выход, нужно только хорошо его поискать. Не прекращая ощупывать стены, прорываясь через мох, я был уверен, что дверь есть, вот только сердце почему-то твердило иное.

Холодные солнечные лучи коснулись моего лица. Я неохотно открыл глаза, в которых всё окружающее было залито туманом. Голова кружится. Нужно прийти в себя. Пытаясь утихомирить головную боль, я не шевелился, боясь, что сейчас малейшее резкое движение отразится несносной болью. Я пролежал так пару минут, дождавшись, пока я приду в себя. Поднявшись с пола, я начал осматривать то, что меня окружало. Сквозь бетонный потолок пробивались солнечные лучи, освещая бетонное здание, заросшее всякой мерзостью. То помещение, в котором я находился сейчас, было размером со спортивный школьный зал. Здесь не было дверей, только одна, далеко находящаяся от меня. Я видел ту дыру в стене, из которой вылез. Та комната… у неё не было двери. Ничего, что напоминало бы дверь. Но как я тогда попал в неё? Сейчас я бы не хотел снова проснуться там. В центре огромной комнаты был водосток, в который, видимо, вытекала вода, попадая в это помещение. Здесь делать мне было больше нечего, поэтому я направился к дальней двери, желая поскорее отсюда выбраться до темноты. Каждый мой шаг отзывался ударом, хлюпаньем и тяжёлым эхом, который исчезал через те окошечки на потолке. Лишь сейчас я обратил внимание на свою одежду. Это была тюремная форма. На металлической бирке, что висела на моей шее, на чёрной верёвке, было выдавлено одно единственное слово: «Гаснущий». Что это значит? Что бы это вообще значило? Гаснущий… и что мне следует понимать под этим? Я н знаю. Ничего не помню, даже имени своего. Гаснущий. Ха, это не может быть моим именем?! Тогда что это? Без капли понятия. Так значит, это тюрьма? Очень странная, если честно. Здесь никого нет. По крайней мере, я ещё никого здесь не обнаружил. Та камера, в которой я находился, была больше похожа на камеру смертника, но никак не на тюремную камеру заключения.

Дверь тяжело поддалась мне, но всё же открылась. Со временем она осела, поэтому распахнулась лишь наполовину, твёрдо сев на пол. Этого мне хватило, чтобы выбраться. Я оказался в небольшом помещении, на середине которого стоял стол, заваленный какими-то бумагами. Быть может, я смогу понять что-то из них. Большая часть бумаг размокла и полностью потеряла своё содержание и вообще какой-то смысл. Однако я нашёл несколько страниц, на которых ещё можно было различить слова.

«Содержание заключённыхвстрогостииполномотчужденииотвнешнегомира

«Риз Уэсли, Дейв Браун

«20 июня в 15:16 вкамере№ 41 былонайденотелоКимаОрмана