Замок тонул в густых облаках. Под их пеленой остались и старые, заметенные снегом горы, с забытыми дорогами. Давно сюда никто не хаживал. Теперь только ветер бродил по стылым ущельям, да сонный туман искал прибежища в оврагах. Звери с лесных равнин обходили темные хребты стороной, будто опасались нарушить их покой. Время тут остановилось далекие десять тысяч лет назад. С тех пор, солнце ни разу не коснулось замерзшей земли. Под коркой льда остались неприметные ступени, что вели с подножия к вершинам. На самом верху, ступеньки терялись под снежным покровом. Выше, в дымке облаков, начинались башни. За долгие века, что-то уже успело разрушиться. Рядом с каменной стеной лежали куски колонн и сколы статуй. За ними виднелись врата, на которых еще хранилась кровавая печать.

Серый полог скрывал нижние этажи замка, но до высоких шпилей он не доставал. Они парили над его пеленой, которая на этой высоте была отнюдь не серая. Днем солнце, а ночью луна и звезды серебрили это покрывало и камень башен. Сквозь цветные витражи, свет заглядывал и внутрь замка. Слои пыли делали лучи тусклыми, тем не менее, тронный зал, как и в былые времена, оставался светел и днем и ночью. На заре солнце играло золотыми переливами на мраморном полу, а ночью, луна ткала на нем тонкий узор. С ее восходом, на гладком камне проступали искусные линии. Их завитки складывались в огромного дракона, что простирал свои крылья на весь зал. Двери сюда запечатывал массивный замок, сделанный из камня и железа. Обычному смертному его было не одолеть ни мечом, ни иным оружием.

Годы не тронули ничего. Двенадцать тронов под гербом огненной птицы, золоченый купол и витые колонны, замерли в ожидании. Многие века пронеслись над замком, много тысяч полных лун сменилось над ним. Очередной молодой месяц наливался полным кругом в ночном небе. Витражи, деланные руками забытых мастеров, под его лучом, вспыхнули серебром. Медленно, белые нити легли на пол, и, дракон с тихим, никому не видным величием, распластал свои крылья, в память о тех, кто, когда то восседал на каменных тронах.

Сквозняк вдруг потревожил пыль на древнем серебре. Легкие пылинки взлетели и закружились вихрем. Их танец резко оборвался, чье-то движение разметало пыль, расчистив узор. Воздух потяжелел. Время словно обрело вес и раздвинуло пространство. Из пустоты в зал шагнуло восемь фигур в серых плащах. От их тяжести загудели стены и купол. Тут же все стихло. Пространство сомкнулось, Наблюдатели встали кругом. Замок принял их тяжело и нехотя. Они были чужими здесь, но были по праву.

Сероплащники приходили в пустые миры, покинутые Создателями. Их звала сама пустота. Тяжелые серые плащи целиком скрывали Наблюдателей. Из смертных их видеть не мог никто, а бессмертные могли лишь их слышать. Восемь фигур ничем не различались между собой. По безмолвному заклинанию, у их ног открылась бездонная серая воронка. Ее ненасытный зев готовился поглотить мир, в котором не осталось надежды. Внутри выли холодные ветра, и лунный свет в зале померк. Восемь пар рук сомкнулось над страшной воронкой, и последнее заклятие повисло на кончиках ледяных пальцев.

Буря налетела, как свирепый зверь. Ветер неистово метался по Раданару. Островные земли дрожали под его напором. Потемневшее море швыряло черные волны на крутые берега, словно хотело слизнуть острова в свою пучину. Тяжелые тучи нависли своим брюхом над Троегорьем, готовые пролиться дождем.

Такой бури тут давно не видели. А, началось все с вечера, когда привычный ласковый южный ветер сменился на своего северного собрата. Народ спешил спрятать коней в стойла, пока налетевшие вихри не разогнали их по полям. В домах, на толстые засовы закрывались двери, детей уводили в самые дальние комнаты, а кто-то предпочел спрятаться в подполе. Буря будто ждала чего то, прежде чем нанести свой главный удар. Молнии метались над низкими крышами домов.

Только один человек не боялся разгулявшейся стихии. Он стоял у порога своего дома и глядел на небо. Ветер бил его по лицу, трепал рыжие волосы, но он и не думал от него закрываться. Карие глаза мужчины с хмурой мольбой смотрели на тучи. У его ног, как на ладони, лежал весь Раданар. Крутобокие дома, напоминавшие бочки, рассыпались по низким холмам и равнине. Тут не было улиц и заборов. Вольный народ не признавал этого деления, ровно, как и правил, тут властвовало только слово вожака, и вожак этот сейчас мог его лишиться.

— Буря…буря… — шептал он.

Волна холодной влаги ударила, едва не сбив Хорана с ног. Гигантским валом она вмяла траву в раскисшую грязь, заставив дома стонать под ее напором. За спиной мужчины гудели его собственные стены. Дубовая дверь трещала, как жалкая щепка. Тучи вздулись и вслед за громом, по крышам забарабанил ливень. Темные потоки воды хлестали по телу Хорана. Эта буря не была частью природы, скорее служила ее бичом. Она пришла извне и жила сама по себе. Ливень бил со всей силы, а Хоран, подставив лицо под его удары, взывал к тем, кого уже давно в этом мире не существовало. В его доме горел всего один слабый огонек, а в сердце вожака тлела последняя надежда. Он ждал наследника долгие двадцать лет, ждал того, кому мог бы передать свой народ, как его отец, когда-то передал ему. И теперь в его доме вершилось таинство, при котором ему быть не положено. Старая ведунья позовет его в должное время, пока же ему оставалось только ждать.