Здесь не учат математике, здесь не учат литературе. Здесь не прививают основы правильной жизни. Здесь учат контролю. Здесь учат безжалостности. Здесь учат убивать. Здесь ломают и губят, делая из детских душ безжизненную пустоту, создавая кукол — покорных и бесчувственных. Здесь нет места чувствам, мечтам и желаниям. Здесь все это — слабость, которая будет стоить тебе жизни. Ты больше не принадлежишь себе. Ты больше не вправе распоряжаться своей судьбой. Ты — никто.
Марк один из тех, кто живет в этом мире. Он тот, кто научит тебя и сломает. Жестокий, безжалостный и холодный. Он часть системы. И он тоже сломан: своей жизнью, своими страхами и сомнениями. Он давно потерял себя, давно прекратил ждать от жизни того, что наполнит ее смыслом и существованием. Он не знает, чего хочет и ищет.
Страница 1
— Соглашайся, полковник! Что еще тебе делать в отставке, — уговаривал своего друга Тимур.
— Думаешь, я не найду чем заняться? — хмыкнул в ответ Марк.
— Я думаю, что очень скоро ты начнешь сходить с ума. Непросто выбросить из жизни десять лет в армии. Уж поверь — я знаю. А я предлагаю тебе возможность продолжить свое дело.
— Моим делом было обучение солдат, а не воспитание детей в твоей школе.
— Их не нужно воспитывать, их нужно учить.
Страница 2
***
В общей сложности в школе было около полутора тысяч учеников. И то, что каждого из них выбрали из числа многих, было ясно после просмотра всего пары личных досье, которое было заведено на каждого. Подробная информация о каждом ученике: возраст, рост, вес, группа крови, характеристика, полное описание внешности, детали, изюминки и много чего в таком же духе — все, вплоть до родинок на теле. Но что самое главное, у каждого была своя особенность, свой талант, дар — как угодно. У кого-то были особые навыки, кто-то обладал удивительной интуицией, кто-то был лучшим в своем деле, кто-то отличился умом уже в свои тринадцать. И сразу стало понятно, за что именно взяли в эту школу того или иного ребенка. Хотя некоторые были уже не детьми, в полном понимании этого слова — нескольким, пусть таких и были единицы, было даже больше двадцати.
