Я познакомился с Ялмаром Нюмарком в том самом кафе, куда стал часто заглядывать в ту зиму, когда от меня ушла Сольвейг.

Я давно приметил его. У него было мужественное лицо, заостренный крючковатый нос, глубоко посаженные, живые темные глаза и волевой подбородок. На мой взгляд, ему можно было дать лет семьдесят. Волосы совсем седые, прямо зачесанные назад, так что проступали глубокие залысины. Обычно он сидел, держа в руках свернутую газету, но редко когда читал ее. Газета служила ему для того, чтобы, постучать ею по столу, подчеркнуть какую-либо мысль в разговоре.

Крепко сбитый, он казался коренастым при росте не менее метра восьмидесяти, и как подобает такому крепышу, на месте живота у него был не отвислый мешок, как у некоторых, а сплошные мускулы. Сидел он обычно за один-два столика от меня. Чаще всего в одиночестве, хотя иногда к нему подсаживался кто-нибудь еще. Случалось, что мы сталкивались с ним в дверях, и я видел, что он узнает меня. В глазах его вспыхивали озорные искорки, а однажды, когда я входил в дверь, он бросил мне вдогонку: «Ну что, опять пришли, в свое любимое местечко?» Я не успел ответить, как он уже скрылся.

Кафе располагалось неподалеку от моей конторы, и так уж сложилось, что три-пять вечеров в неделю я проводил там.

Уже у входа можно было заметить примечательную для этого кафе особенность любой выходивший из дверей редко твердо стоял на ногах. В таких случаях на помощь приходил швейцар, он указывал, где выход, а то и поддерживал посетителя, пока не подойдет такси. Большинство сами не в состоянии были добраться до дому.

В тот вечер когда мы впервые заговорили друг с другом, погода была холодной, шел дождь, маленькие серые облачка предвещали мокрый снег. Весна в том году наступила в конце марта. А потом времена года как будто снова пошли вспять, погода походила больше на ноябрьскую, нежели на апрельскую.

Целый день я писал почтовые открытки друзьям и знакомым. Одна из них адресовалась тому самому парню, который на законных основаниях носил мою фамилию, а жил теперь между Стеленом и Скансеном. Наверняка он будет рад получить от меня весточку. Потом я стал набирать номер автоответчика кинотеатра, чтобы послушать полуминутную информацию о текущем репертуаре. Набирал несколько раз, но все время было занято, и я решил, что продолжать бесполезно.

Накануне я прочел объявление: «ОТКРЫВАЕТСЯ КОНТОРА». Сыскное бюро Гарри Монсен открывает свое отделение в Бергене. Международные контакты, новейшее электронное оборудование. Охрана, слежка, все виды частных расследований. Первоклассные сотрудники, стопроцентная гарантия». Я перечитал объявление. Интересно, что подразумевается под «первоклассными сотрудниками» и «стопроцентной гарантией»? Наверно, надо позвонить и спросить или, быть может, пожелать успехов в работе. Номер телефона был указан в объявлении. Небось и автомобили у них с телефонами, не то что мой старенький мини-«моррис», сменить который мне не позволяли материальные возможности, хотя асфальтовые пространства уже давно доконали его. Вне всякого сомнения, впереди у меня были трудные времена.

В такой вечер так и тянет пропустить стаканчик-другой, и я ринулся навстречу дождю, поднял воротник плаща, натянул на лоб капюшон, и мелкой рысцой затрусил к кафе.

У этого кафе была еще одна особенность. Когда входишь, всегда кажется, что зал переполнен, но стоит приглядеться, и свободное местечко отыщется. В этот вечер ненастье, казалось, занесло сюда всех: гуляк и бродяг, и я примостился за маленьким столиком, на котором высилась стопка керамических пепельниц с рекламой итальянского вина.