Волк беззвучно проскользнул в приоткрытую дверь и очутился в темной хижине. Низкая, покрытая мхом крыша делала ее почти незаметной на фоне бледной зелени болота, гревшегося в лучах уходящего лета. Свет заходящего солнца проникал сюда сквозь незакрытую дверь и крохотное окошко, и все же в единственной комнате хижины было так темно, что глаза человека с трудом смогли бы рассмотреть контуры предметов ее скромной обстановки. А вот волку хватило одного беглого взгляда, чтобы увидеть все, что наполняло это бедное жилище: низкую деревянную лежанку в правом углу с расстеленным на ней лоскутным одеялом, корзины из прутьев у дальней стены, от которых исходил запах сырого торфа и всевозможных трав, массивный стол в окружении четырех стульев посредине комнаты и расположенную слева от него печь, возле которой рядами выстроились горшки и котелки. Мерцающие точки света, словно светлячки, порхали по их начищенным до блеска медным бокам. Взгляд волка замер на силуэте женщины, которая — повернувшись к нему спиной — сидела у почти затухшего очага. Она не шелохнулась, когда волк беззвучно приблизился к ней.

— Ну, с чем ты пришел ко мне, сын мой?

Нет, Сеймоур нисколько не удивился, что ему не удалось застать Тару врасплох. Вероятно, она мысленно следила за ним еще с той минуты, когда он пересек гребень горного хребта и начал спускаться вниз к болоту.

— А как же иначе? — ответила на его размышления друидка. — Разве это не естественно? Разве не свойственно каждой матери с гордостью и заботой следить за своими детьми?

Иви, скрестив ноги, сидела на плоском камне. Волосы вампирши серебрились в окутывавшем ее лунном свете. Вокруг не было слышно ни звука. Даже ночной ветер утих. Внизу во все стороны простиралось болото. Повернувшись на запад, можно было увидеть морское побережье, где полоса мокрой коричневатой травы переходила в острые скалистые утесы, о которые день за днем в неизменном ритме бились волны, подмывали их и рассекали на части, все глубже врезаясь в сушу. С другой стороны раскинулась широкая долина, за которой с запада на восток тянулась горная цепь, постепенно растворявшаяся в ночном небе.

Иви была одна. Даже назойливые мысли Сеймоура утихли и на какое-то время оставили ее в покое. Возможно, он спал. Иви знала, что вечером ее брат хорошо поохотился и теперь чувствовал себя сытым и уставшим. Его разум отдыхал, устроив небольшую передышку в упорных попытках мысленно достучаться до сестры.

Да, сейчас она была абсолютно одна. Наконец-то. Иви с облегчением сложила руки на коленях, вытянув ладони навстречу лунному свету. Она закрыла глаза. Дыхание вампирши остановилось. Выпрямив спину, Иви неподвижно сидела на камне. Но ее разум был как никогда ясным. Иви попыталась не управлять своими мыслями. Она постаралась отодвинуть все свои размышления и выводы, следовавшие из ее опыта, в сторону и полностью отстраниться от них.

Но насколько легко Иви было привести в состояние покоя свое тело, настолько тяжело ей было проделать то же самое со своими мыслями, не впадая при этом в глубокий сон. Это был своего рода транс, погружаться в который вампирша научилась еще много лет назад.