В центре романа три героя – великий князь Иван III, его жена Софья и государев дьяк Фёдор Курицын. Иван III ведет политику усиления государственной власти, собирает в единое государство русские земли, волею судьбы оказавшиеся в составе Литвы. Софья, дочь Морейского деспота Фомы, властителя Пелопоннеса, племянница последнего византийского императора Константина, после захвата турками Константинополя бежит в Рим, где воспитывается при дворе папы Римского. Выйдя замуж за Ивана III, она оказывает большое влияние на великого князя. По её настоянию он приглашает итальянских архитекторов и перестраивает Кремль, принимает византийскую государственную символику, большое внимание уделяет придворному этикету. Фёдор Курицын, один из главных помощников князя по иностранным делам, вернувшись с посольством из Венгрии, оказывается в центре политических событий Московского княжества. Сторонник «сильной руки», он всецело поддерживает политику Великого князя по укреплению централизации государственной власти и ослаблению позиций боярства и духовенства. Д ля того, чтобы оправдать действия Ивана III, не всегда отвечающие нормам христианской морали, Курицын начинает писать повесть о Дракуле, где приводит примеры как жестокости, так и мудрости валашского господаря Влада Цепеша. Фёдор Курицын возглавляет кружок московских еретиков, стремящихся реформировать церковную жизнь, увлекается философией и астрологией, пишет трактат «Лаодикийское послание», в котором, опередив европейских гуманистов, отстаивает право человека на свободу воли.
Дело первое. Фон Поппель. Не то посол, не то лазутчик
– Скажи, Мартынка, а сам ты с Дракулой вёл беседы? – Фёдор Курицын слегка поёжился – не то от холода, хоромы были не топлены, не то от упоминания имени валашского господаря, один перечень деяний которого леденил кровь. Думный дьяк недавно вернулся из посольства в Королевстве Венгерском, где только и говорили о Дракуле – так что воспоминания были свежи.
– Не довелось, – Мартин тряхнул головой, коротко стриженной на латинский манер. – Потому и сижу сейчас в светлице государева дьяка в стольном граде московском, а не в Трансильвании на колу у Дракулы.
Весна в Москве, как и зима – красна короткими днями. Тратить витые разноцветные свечи – подарок венгерского короля Матфея Корвина – не хотелось: сгодятся для ночных утех за пером и бумагой. Дьяк зажёг лучину.
– А правда, что Дракула убил пристава городской стражи и не понёс кары за злодеяние своё?
Мартин на вопрос хозяина только повёл соболиными бровями, делавшими похожим на девичье его голое безбородое лицо. За это сходство холопы курицынские прозвали выскочку латинского «марфушей». Однако у девок вид франтовато одетого Мартынки вызывал неподдельный интерес.
Рассказ Фёдора Курицына о приключении Иоанна Батиста Тревизана, посла венецианского дожа Николо Троно, в Московии
– Когда турки взяли Царьград и лишили жизни законного императора Константина из рода Палеолгов, Москва стала «Третьим Римом» называться, то есть центром истинной веры православной. Именно здесь надлежало быть Патриарху Константинопольскому и всем мужам учёным цареградским. Однако не спешили они к нам перебираться. Посему овдовевший князь-государь наш Иоанн Васильевич пожелали взять в жёны греческую принцессу Зою, дочь властителя Мореи Фомы, родного брата убиенного императора. Жили они под покровительством папы Римского в священном граде западной церкви – Риме. О печальной участи принцессы Зои нашему государю рассказал греческий гонец по имени Юрий. Дескать, сватались к ней два жениха – король Французский и герцог Медиоланский, но обоим отказала, так как не желала быть женой государя латинской веры.
Послал Иван Васильевич за невестой итальянца Жана Луку Вольпе, давно уже служившего при дворе Московского князя и взявшего новое имя Ивана Фрязина. Привёз Фрязин царевну. В тот же день обвенчали её с Иоанном и нарекли на наш лад Софьей.
Подумал тогда Иван Фрязин, что большую силу возымел на государя, и возгордился. А когда приехал посол дожа венецианского Жан Батиста Тревизан с просьбой к Иоанну пропустить посольство его в Золотую Орду и дать провожатого к хану Ахмату, стал Фрязин уговаривать Тревизана не отдавать государю ни письма, ему адресованные, ни даров богатых венецианских. «Я и так тебя в Орду доставлю, – обещал послу лукавый Фрязин, – и с собой дам всё необходимое».
– Но как? – вырвалось нечаянно у Поппеля. – Как он смог обмануть Вашего государя?
– А так, – продолжил Курицын. – Пришедши с послом к Иоанну, Фрязин назвал его своим племянником, купцом венецианским, направлявшимся к татарам по торговым делам. Поверил государь, обласкал Тревизана, посадил обедать за один стол с боярами знатными.
Дело второе. Свобода воли. Отдать жизнь за Великого князя
Ох и злая зима стояла на Белом озере!.. Михаил Андреевич, князь Белозерский и Верейский, не выдержал: за нерадивость запорол плетьми истопника Степана, но оттого теплее не стало. Бояре, приехавшие с князем, притихли, забились по углам да закоулкам. Дьяк Иван Кулударь, наместник князя на Белом озере, тот от страха нарядился шутом и давай веселить Михаила Андреевича. А всё зря – не до них. Князь кутался в шубы, пил медовуху, вспенившуюся на огне, чертыхался на чём свет стоит… не помогало.
Хилое досталось наследство князю: кочки да болота, да леса тьмущие. Одна отрада – Кирилло-Белозерский монастырь, отписанный покойному батюшке Андрею Дмитриевичу по духовному завещанию игумена Кирилла. Холопы местные совсем одичали, только грибами да ягодами перебиваются – какой в них прок. Монастырь же растёт, живёт промыслом, жиреет на глазах.
Михаил Андреевич бросил в угол пустой кубок и велел конюшему запрягать.
Княгиня Елена прикусила тонкие губы: «Таки понесло в монастырь, не передумал. И что неймётся? И стар, и сед, и болен. Лежал бы дома, в Верее. Так нет, сорвался, как оглашенный. А зачем? Прихоть свою явить? К Белому озеру путь неблизкий – почитай, десять дней ехали. А толку?».
Так думала княгиня, а сказать боялась. Больно строг с домашними был Михаил Андреевич.
Сказание о Дракуле
– Был в Мутьянской земле греческой веры христианин воевода именем Дракула – валашским языком, а нашим – диавол. Так зломудр, как по имени, такова и жизнь его была.
– Где же эта земля Мунтьянская? – полюбопытствовал Василий Афанасьевич. Устроившись на лавке поудобнее, он приготовился к долгому слушанию.
Курицын знал, что батюшка любит точность. Посему чётко разъяснил:
– Это земля Валашская, что в гористой местности к югу от королевства Венгерского, да к западу от княжества Молдавского, – и продолжил:
– Однажды пришли к нему послы турецкого царя и, войдя, поклонились, а шапок – по своему обычаю – не сняли. Спросил их Дракула: «Почему так поступили, пришли к великому государю и бесчестие ему нанесли?»
