В первое мгновение я даже не испугалась. Больше того — испытала облегчение на долю секунды. Это же бред сивой кобылы. Никто не поверит Шилле. Я провела некоторое время с людьми этого мира. Они были разумны и адекватны. Я не встретила ни одного полоумного фанатика.

Если бы она выдала иное… например, прежнюю версию про душевнобольную племянницу. Любую другую ложь — грязную, но правдоподобную. Но демон хейоса — полная чушь! На нее саму посмотрят как на душевнобольную.

С такими чувствами я обвела взглядом зал.

И ощутила, как подступает к сердцу холодок. Так хорошо знакомый мне с первых секунд пребывания в этом мире. Ноги стали ватными, и я оперлась на ограду подиума, чтобы не свалиться плашмя на пол.

Никто в зале не смотрел на Шиллу как на душевнобольную. Все взгляды устремились на меня. Со страхом и подозрением.

Придворный Маг Элган выглядел неприступной скалой из камня и льда. Придворные, невесты с их дуэньями, даже сам наместник Леон держали себя тихо и настороженно, когда он объявлял решение.

Никто не смел перечить или оспаривать. Элган был голосом Его Величества Иона Восьмого во дворце наместника. До того момента, когда Его Величество не посетит дворец лично. А он собирался это сделать, и довольно скоро.

Государь желал держать руку на пульсе всех важных дел Веравина. А уж выбор супруги наместника Гемайской Долины — предельно важное дело. Лишь три человека на материке знали, насколько оно важное на самом деле.

Элган выходил из зала, рассекая толпу, как боевой флагман морские волны. Люди расступались перед ним, тише воды ниже травы. Никто понятия не имел, что внутри чародей отнюдь не так холоден и непоколебим, как снаружи.

Смешанные, противоречивые чувства обуревали мага. Самое сильное — желание придушить Шиллу Вальдер и ее дочурок. Даже не испепелить файрболом. Задушить собственными руками.