В «Критическом эксперименте» описана секретная сеть лабораторий-«исправителей»: посылают людей для незаметных, но важнейших, воздействий на историю, а в обмен приходят исправители к нам. В отличие, скажем, от «Конца вечности» никакого расчёта «минимально необходимого воздействия» нет, человек не техник, он сам ответственен за всё и помощи ему извне не будет. Строжайше запрещается переносить в прошлое то, что натворила наша гибнущая цивилизация под лозунгом «прогресса». Здесь фантастика в описании будущего России, а реальность — в описании мира, куда попал мой хороший друг.
1. Поездка в Раковую Опухоль
Этот день начинался неудачно. Сначала неприятная процедура чистки котла. То, что часов на двенадцать усадьба оставалась без электричества и тепла на мартовском холоде, ещё не так паршиво. Главное: арматура начала прогорать, пора думать о замене. Реальнее всего съездить с соседями на кладбища техники сейчас, к лету уже можно будет подготовить запчасти и отремонтировать всё. А вдобавок стало ясно, что в последнюю поездку в Можгу Евгений промахнулся: ему предлагали солнечные батареи всего за три палладиевых империала, но жаба задавила: котла вполне хватает. А потом ведь пять палладиек выкинул на прибамбасы для стрекозы. Правда, зато автономный приёмник стрекозы с морзянковой ленточкой дал возможность не потерять сообщения и сейчас. Почему-то в доме Евгений на аккумулятор для резервного питания электроприборов не разорился: дескать, электричество своё, от дяди не зависим. А полдня-денёк в случае профилактики перебьёмся: ведь сами решаем, когда её делать.
Одно из сообщений было подписано именем и личным кодом погибшего во время Смуты учителя. Евгений удивился, кто это так виртуозно рыбачит, и решил всё-таки прочитать длинное сообщение до конца. Оно заняло метров семь бумажной ленты.
«Уважаемый коллега Евгений Анатольевич! Мы давно следили за Вами, и Юрий Николаевич в начале Смуты оставил нам свой личный код, чувствуя, что шансы погибнуть достаточно велики. Надеюсь, Вы не забыли его рассказы про критический эксперимент, в котором ему довелось участвовать. Мы понимаем, что Вы отнесётесь с недоверием к нашему сообщению, но для подтверждения мы приведём эпизод, которого не было в распространявшихся записках Ю. Н., и о котором он Вам говорил наедине. Владимир Шалаев прошёл эксперимент в будущем и вернулся совершенно седой и больной раком в последней стадии. Он сказал Ю. Н.: «Ты обозвал Москву раковой опухолью. Проклятие на тебе: неосторожные слова становятся явью». Как Вы сами понимаете, больше, кроме намёка, он не мог сказать из-за информационных запретов.
Посмотрите, как сейчас весь мир называет Москву: мёртвой столицей рака. Это город, где 99 % населения, жившего там перед Смутой, вымерло от рака. Конечно, Вы знаете, что это явилось результатом применения биологического оружия умирающего вашингтонского правительства США, которое было уверено, что, убив Москву и Кремль, оно получит всю Россию и ещё лет двадцать продления вампирского существования. Но Смута в России практически закончилась через полтора года, и во время неё попытки агрессии и коллаборационизма пресекались всеми сторонами безжалостно, а в цивилизованном мире хаос наступил уже через пару месяцев после начала Смуты, и быстро перешёл в мировую войну, во время которой Россия, благодаря Смуте, осталась нейтральной».
Евгений улыбнулся саркастически: как можно благодарить события, которые привели к уменьшению населения в три раза и к полному распаду централизованных систем энергетики и транспорта. Ведь большинство крупных городов оказались почти уничтожены, железные дороги, видимо, уже не восстановишь, автомобильные тоже существуют лишь в некоторых районах, и единственным доступным транспортом оказались стрекозы и дирижабли.
2. Критический центр
Через пару минут после звонка дверь открылась, в лицо ударило ярким светом, а изнутри пошёл тёплый воздух, отчего всё вокруг заволокло туманом.
— Евгений Анатольевич?
— Я.
— Заходите, Олег Олесьевич ждёт Вас с момента, когда охрана сообщила о Вашем приземлении. Надеюсь, стрекоза не повреждена?
— Нет, всё в порядке. Около границы какие-то идиоты дали пару очередей, но в молоко.
