Опальный полковник ФСБ, бизнесмен и снайпер-афганец оказались втянуты в общую опасную авантюру. Их цель – сокровища, спрятанные в трюме затонувшей подводной лодки. Их противник – мафия, идущая за ними по следу. Их оружие – отвага и смекалка, позволяющие и под прицелом бандитов продолжать свое дело. Только никто из кладоискателей не знает, что им предстоит обнаружить в тайниках «золотой акулы», затонувшей около Канарского архипелага еще во время Второй мировой войны…
Ранее книга выходила под названием «Канарский вариант»
Пролог
Берег…
Неужели он добрался до него? Неужели сумел?
Он потерянно уставился на неуемно дрожащие пальцы со сморщенно-разбухшей, выбеленной морской водой кожей…
В глазах еще плясали блики от ламп аварийного освещения, слабенько мерцающих в зарешеченных матовых колпаках, в ушах стоял скрежещущий треск сварных перегородок и нудное капание просачивающейся через поврежденную обшивку крейсера воды.
Лодка была из последних, спешно штампованных под лозунгом «Ни одного дня без новой субмарины!» – без клепки корпуса, трещавшего на глубине, как сдавленный тисками орех.
Игорь Володин
Московская зима – это сволочь!
Ее темный, настырный диктат в последнее время я начал воспринимать, как домогательства нагло вторгнувшегося в мою жизнь рэкетира, способного вызвать лишь глухую и справедливую ненависть. Впрочем, российским гражданам не везет во всем: начиная от правителей, кончая климатом. Но если от каверз и происков власти можно как-то увернуться, то куда деться от этой всепроникающей гадины-зимы с ее грязным снегом, черной морозной жижей, летящей из-под колес замызганных автомобилей и взвесью заполняющей пространство; наконец, общим унылым фоном однообразных коробок-домов на голых пустырях под бесцветным, как бы несуществующим небом. За которым и при желании трудно угадать сияющие пространства космоса.
Вероятно, виной подобного ощущения города, в котором я родился и прожил более тридцати лет, стал неизбежный возрастной скептицизм, а может, объехав любопытства и дел ради едва ли не полмира, я уже бессознательно противился тому, что ранее воспринималось как естественная и вполне приемлемая данность бытия.
Но как бы там ни было, а на сей момент угнетала меня московская зима-грязнуля – бесконечная, нудная; давила свинцовым прессом серой своей безысходности, и жаждалось соскользнуть куда-нибудь вниз по глобусу – к теплой океанской водичке, пальмам и столь неодинаково светящему жителям планеты солнышку. Собственно, светит-то оно всем, но не всем везет под ним загорать.
Однако мечтать можно разно и всяко, а в реальности – ближайшие три месяца надлежало сидеть мне в городе-герое безвылазно, протирая штаны на уютном, впрочем, кожаном креслице в офисе американской компании «Соломон трэйдинг» – посреднической конторке, возглавляемой моим одноименным боссом Соломоном Спектором, активно паразитирующим на российском, а ранее – на советском рынке по направлениям самым разнообразным и порою непредсказуемым.