Конечно, если Синтия согласится выйти за него, Клэй будет настаивать на брачном контракте. У нее двое детей; у него трое. Не хочется осложнений в будущем — слишком о больших деньгах идет речь, и слишком много людей готовы из-за них затеять судебную тяжбу. А Клэй уже один раз на этом погорел.

Вообще-то Синтия должна прыгать от радости, что он хочет жениться на ней. Именно такой муж ей и нужен, как он. Ее бывший муж, алкоголик с совершенно непроизносимой фамилией, на содержание детей платил ей всего триста долларов в месяц. Доход от ее магазинчика, наверно, невелик, особенно когда кончается летний сезон и Лонг-Айленд пустеет. А если к этому добавить, что холостяков в Велфорде раз-два и обчелся, то ясно, что выбора у нее просто нет.

А вдруг это не так? В глазах у Синтии иногда появлялись золотистые бесовские искорки, и они смущали Клэя. Она как будто знает что-то, чего не знает он. Да так, собственно, и есть. У нее на уме всякая ерунда, о которой он и представления не имеет. Вроде того, какие цветы в какую вазу лучше ставить, какое серебро стоит подновить, а какое нет, какой узорчик для чего подходит — в общем, обычная чушь, которой забита голова у любой женщины-обывательницы, стремящейся жить «как все».

Конечно, это все не без пользы, подумал Клэй, опускаясь в удобное кресло у камина. Дом Синтия устроила прекрасный, спору нет. Удобные стулья с широкими сиденьями, до блеска натертый паркет. Стоит переступить порог — и уют обволакивает тебя, как теплые объятия.

Однако тут есть и отрицательная сторона: а вдруг Синтия так ко всему этому привыкла, что не захочет переехать в Нью-Йорк? Она ведь упрямая, переубедить ее будет нелегко. Клэй вытер лоб. Даже пот прошиб — как-никак решение-то серьезное.

Проведя почти все утро в размышлениях о том, не заработает ли она рак кожи на предательском флоридском солнце, а также о том, какой презренный тип Клэй Эдвардс, Мэрион испытала радостное облегчение, когда ровно в полдень увидела мужа. Он шел к бассейну по выложенной каменными плитками дорожке, и она, лежа на животе под пальмами, должна была приподняться на локтях, чтобы увидеть мужа в полный рост. Его худое мускулистое тело всегда доставляло ей радость.

Хэнк шагал, то и дело задевая головой листву кустов, слишком буйно разросшихся вдоль дорожки к бассейну. На нем был легкий серый костюм; и хотя он надел его только утром, брюки уже имели довольно мятый вид, а рубашка у воротничка была несвежая из-за его привычки без конца расстегивать и застегивать верхнюю пуговицу. Хотя он сделал блестящую карьеру, вид у него всегда был немного обтрепанный. Может быть, именно поэтому он нравился не только Мэрион, но и профсоюзным лидерам, — неясно только, как он ухитрялся преуспевать в своем бизнесе.

Узнав за завтраком, что сегодня Мэрион не сможет работать, так как у нее сломалась машинка, он догадался, что она скорее всего решит позагорать у бассейна. И вот он бросил свои бесконечные важные заседания и презентации и примчался за двадцать миль, чтобы просто побыть с ней. Мэрион все еще не верила своему счастью — найти такого человека, как Хэнк!

Она поднялась ему навстречу. Ее бледное, намазанное маслом для загара тело поблескивало на солнце. Гимнастика и постоянное нервное напряжение помогли Мэрион сохраниться лучше многих сверстниц; она носила эластичные купальники и никогда не забывала втягивать живот. Когда она улыбалась, вокруг глаз собирались морщинки, а шею портили три отвратительные поперечные складки. Она хотела сделать себе подтяжку, но Хэнк заявил, что докторская степень и пластическая хирургия — две вещи несовместные. Она уважала такие парадоксальные суждения и пошла на компромисс, ограничившись небольшими инъекциями силикона.

— Господи, как я рада тебя видеть, — сказала Мэрион. — Сегодня звонил Клэй. Догадайся, зачем?