Ну и Кукушкин, что за Кукушкин! Нет чтобы после школы домой пойти, взял и застрял в футбольных воротах и времени не заметил, протекло куда-то, врезались только семь пропущенных голов.

— Дохляк проклятый, ты кому подыгрываешь?! — набросился на Кукушкина Пчелинцев и принялся выталкивать его из ворот. — Я тебе с самого начала говорил: не устоишь, разиня!

Тут набежали и другие азартные игроки, и злополучный вратарь, как ни обнимал изо всех сил штангу, всё-таки вылетел из ворот, размазывая по лицу пот и грязь, а может, и слёзы — кто докажет?!

Из ворот его выгнали, но с поля прогнать не смогли, потому что — известное дело — Кукушкин. От него никак не избавишься, лезет и лезет. А вызвать бы сюда пожарную машину, чтобы она из пожарного крана ему врезала, окатила бы всего, чтобы бежал отсюда мокрой курицей…

Пчелинцев вытер шершавым рукавом мокрое лицо, и волна слепящей ярости чуть схлынула с него. Прямо не знаешь, что делать с собой. Злой, говорят про него, и физкультурник сказал: «Злой игрок Пчелинцев. Спортивную злость оставить, а остальную — на свалку!» А как определишь, где спортивная, а где — нет?

Кукушкин примчался в детский сад самым первым из всех последних: на площадке почти всех детей уже разобрали, но ещё оставались дети, за которыми родители не пришли. Их из разных групп свели в одну кучку, и теперь они толпились на деревянной горке и сновали по ней туда-сюда — издалека маленькие разноцветные горошки. Среди них Марьяна.

Он узнал её издали по белому беретику — огромная меховая тарелка, опущенная на уши, а сверху пушистый красный помпон пришит. И как это можно носить, да ещё на самом видном месте — на голове! Он, например, шапку носит в кармане, надевает её перед дверью, чтобы маму не волновать.

Марьяна увидела его издали и закричала счастливым голосом:

— Славик, ну какой же ты молодец! Самый первый за мной пришёл!

До чего же ей нравится отличаться от всех, любит называться самой первой и самой послушной. Воспитательницы не нахвалятся ею.