Казалось, не один век Марта ждала, что начнется ее приключение, поэтому, услышав выстрел, испытала настоящий восторг. Застыв в некотором замешательстве, она слепо озиралась по сторонам. Ее буквально разрывала необходимость сорваться с места и бежать со всех ног, но куда? А если другие соседи тоже распознали выстрел и уже на месте? Марта всегда слышала больше остальных, но выстрел был таким ясным и четким, что собралось наверняка полдома. Такой не спутать с падением какого-нибудь предмета. Совсем рядом и определенно слева, но стены лгут, разве нет? А Марта не могла ошибиться, только не в этот раз.

– Эрик! – взволнованно позвала она. – Ты слышал?!

В проеме ванной показался мужчина в голубом поло и выглаженных светлых брюках со стрелками. Через его плечо было перекинуто полотенце, а на щеках виднелись следочки от пены для бритья. Вообще-то они оба собирались на пробежку, и на Марте уже давно красовался спортивный темно-синий плюшевый костюм, так гармонирующий с ее бронзовыми кудрями, но Эрик, видимо, в очередной раз решил ее надуть. Не станет же он бегать в

этом

?..

– Может, это и не выстрел?.. – осторожно предположил тот, словно читая ее мысли.

Сколько Марта его помнила, Эрик всегда был таким. Никогда не рвался в бой в отличие от нее, не искал приключений, а в его душе никогда не бунтовал маленький несносный ребенок, грезящий дальними далями с непроходимыми лесами и необъятными океанами, скрывающими опасных тварей и сундуки полные сокровищ. Эрик уродился совсем другим. Таким спокойным и домашним парнем осторожным до безумия, до нестерпимой ярости собственной подруги, в которой умещался целый отряд маленьких бунтарей, не знающих слова «нет», терзающих соблазнами неизведанных мест. А Эрик был… просто Эрик, и Марта любила его за это. Кто бы еще сумел потушить в ней этот всепоглощающий пожар, пока тот не разрушил всё и вся? У них царила полная гармония, настоящее взаимопонимание абсолютно разных по темпераменту людей. Это ли не любовь?

Странно, что это утро не было каким-то особенно манящим к жизни своими деталями. Да и отторгающим оно тоже не казалось. Даже несколько обидно…. Не светило по-летнему солнце, блуждая лучами по предметам мебели и скудного декора, открывая глазам новые грани старого. Не пели птицы, призывая к благодушному настроению, и случайные прохожие не выказывали никаких символов в своем поведении или речах.

В фильмах такое любят. Когда словно сама природа пытается удержать от крайности или, может быть, напротив, подтолкнуть. Люди придают немало значения подобным вещам. Как были язычниками – так и остались.

Джулиана всегда крайне презрительно реагировала на торжественные высказывания людей о том, что, мол, вопреки всем прогнозам, в день чьей-то там свадьбы светило солнце, словно бы именно для них. Господи… кто ж вы такие, если солнце выходит ради вас, пробивая себе тернистый путь сквозь непроглядные тучи, лишь бы брачующимся веселее пилось и плясалось? Может, тогда Бог исполнит для вас песню с ангелами на бэк вокале? О чем вы, люди? Ну или что-нибудь типа: «Даже небо оплакивало всеми любимого N вместе с нами…» В такие моменты лицо Джулс неизменно искажала гримаса полная сарказма. Давайте же обсудим, кто этот почивший, чья смерть вызвала осадки, пока сомалийцы подыхают от засухи. Может, скобящим так легче? И кому вообще нужна правда? Разве что Джулс…. Теперь – да. А ведь еще совсем недавно она хваталась за ложь с таким упоением, с присущей слепотой. Но на это больше нет сил. К черту всё. Последний элемент мозаики, составляющей её правду, лежал в верхнем ящике стола. И за ней больше ничего не было. Такова реальность – одно сплошное ничто… беспредельное, безымянное и необратимое. Никаких дурацких надежд, ими Джулиана уже накушалась. Казалось, они составляли всю ее жизнь, хотя последние три года оказались самыми жестокими и беспощадными. Они добили Джулиану, превратив в обесточено-выжатую, до всего безразличную призрако-машину. Что же было с ней не так? Почему она претерпевала одни неудачи в жизни? Еще до того, как встретила своего злого гения, приведшего к этому утру. Логичная цепь сплошных стереотипов.

Жизнь Джулианы была абсолютно бестолковой и никчемной, но она никогда не прикрывалась обстоятельствами, жестоким веком, в условиях которого вынуждена влачить свое жалкое существование. Она умела только саркастично рассуждать на тему жизни с редкими друзьями, с которыми рассталась без зазрения совести, как только в ее мире появился Лиланд и хоть какой-то смысл с его приходом. Ее жизнь напоминала скорей рассуждение о ней, теоретическую подготовку. Джулиана могла поддержать любую тему, поскольку была начитанной и многознающей, если конечно снисходила до общения. Но на практике? Что она могла предложить на практике?

В позапрошлом году Джулс закончила экономический колледж. Можно сказать, едва дотянула – так ей было там скучно. Она пыталась бросить его неоднократно, но отец припугнул, мол, если та сделает это, то лишится не только всякого материального обеспечения с его стороны, но и уважения. Так много механизмов и рычагов давления на близких…. Любовь – это мощнейшее орудие манипулирования.