Наблюдал движение железнодорожных составов

невооруженным глазом. Марал бумагу.

Король умер и на гнилых суставах

ему теперь не пройти и шагу.

Отметины на косяке у двери,

мандарины, хрустящие целлофаном,

розовая страна на картонной сфере,

время, зияющее с экрана...

Да по колено ли в серебре –

да пока лень было нагибаться.

И хорошо было горевать, да, подишь ты,

сгорело всё золотой золой.

Пустые, выцветшие звёзды

Холодный тротуар оснежат.

Трамвай, прорвавший сумрак мёрзлый,

Беднягу пьяного зарежет.

Опять февраль... Чернила что ли выпить...

Опять словам неверно предлежать,

которые – не выдавить, не ссыпать,

которые мучительно рожать...

Mы – верные граждане ночи, достойные выключить ток.

(И. Жданов)

...а надо ещё примитивней.

И.Г.

...пристегнув ремень, наблюдаю, поверх вершин

и, затем, полей с обильными озимыми,

Из пены, пепла, холода и пыли

можно получить соль, тоску и ветер,

огненную воду, ангела с крыльями,

осенний вечер, воспоминания о лете,

Хочешь медальку, а может подковку?

Я ль не моряк – полосатая плоть...

Сделаю, сделаю татуировку,

Если придумаю, что наколоть...

Позади невеселая память саднит затылок,

впереди семенит и горланит дурная слава.

Между ними осколки лучей и цветных улыбок,

и надежды в витрине в платиновых оправах.