Что ж, я закончил очередную книгу. И так же, как и по окончании первых двух романов, удивился, как это я, совершенно невнимательный парень, смог добраться от пустой страницы на мониторе моего компьютера до четырехсотстраничного манускрипта. Возможно, мне удалось это благодаря тому, что я ночи напролет выстукивал по клавишам клавиатуры, силой воли заставлял себя выключить «Молодых и дерзких»

[1]

(кроме серий, в которых Кэтрин и Джил развлекались вовсю) и сосредоточиться на книге, что отказывался подняться из-за стола до тех пор, пока не напишу хотя бы немного «достойного сохранения» материала. Но и эта, и обе предыдущие книги были созданы не только моим упорным трудом. Благодарить стоит множество людей, которые поддерживали меня в написании «Подтяжки» («Tight»), помогали рекламировать «Подружек» и «Привет, красотка!».

В первую очередь следует благодарить всех вас — тех, кто решил приобрести мои романы, кто рассказал своим друзьям и семье о них, кто писал о них в Интернете, и тех, кто по электронной почте присылал положительные отзывы (и конструктивную критику тоже). Я благодарен вам за поддержку. Я буду рад получить ваши отзывы, мой адрес [email protected], и видеть вас на моей странице в Интернете www.patrick.sanchez.com.

Я также благодарю сотрудников книжных магазинов за то, что пустили меня к себе для раздачи автографов и проведения презентаций, за то, что рекомендовали мои книги покупателям.

Тысяча благодарностей моему партнеру Брайену Риду. Он вытерпел мой писательский темперамент, редактировал рукопись книги «Подтяжка» и подкидывал свежие идеи. Благодарю мою семью — Гуллермо и Патрицию Санчес, семьи Фиалковских (Донну, Пола, Тома, Джерри, Аллисон, Хелен и Томми) и Вейрихов (Марию, Кэла, Фриду, Каролину, Си Джея, Анну Марию и Уильяма) и, наконец, но не в последнюю очередь, мою младшую сестру Лори Санчес (и Эвана) за поддержку и энтузиазм по отношению к моему творчеству.

Сказать спасибо следует еще многим, а именно:

Я везучая. Есть что-то особенное в утренних часах суровых зимних деньков, что заставляет меня чувствовать себя везучей. За окном шумит ветер, и от воспоминаний о вчерашней прогулке с Хельгой меня так и пробирает озноб. Но сейчас, лежа в тепле рядом с мужем (и Хельгой) под набитым гусиным пухом одеялом, я слышу, как щелкает термостат, включается обогрев, и думаю о том, как мне повезло — ведь в такой мороз я нежусь в уютной постели в собственном благоустроенном доме. Но это ощущение умиротворения не продержится долго — дело известное. Трудно чувствовать себя счастливой, когда подозреваешь, что муж тебе изменяет… когда тебя преследует мысль, что твоя шестнадцатилетняя дочь — лесбиянка… когда упрямая собака по кличке Хельга своими тридцатью пятью килограммами живого веса заняла столько места на кровати, что твоя собственная задница свисает с матраса.

Я смотрю на часы: 5:27. Еще три минуты — и заголосит таймер-радио, и я его отключаю. Ненавижу просыпаться под отупляющую болтовню радиоведущих. Кому интересны разглагольствования диджеев о том, как они провели выходные, или пустая болтовня о проделках их глупых детей? С чего вдруг продюсеры решили, что по утрам мы хотим слышать что-то о личной жизни ведущих эфир зануд? Почему бы просто не транслировать музыку?

Выбираюсь из постели. Страшно хочется курить, но, так как несколько лет назад Джим бросил, я согласилась курить исключительно на первом этаже дома, в чулане у открытого окна. Можете себе представить? В собственном доме мне, словно какой-нибудь приживалке, отвели место для курения любимых «Мальборо лайтс» — в тесной каморке, заваленной старым хламом. Когда я вылезаю из-под одеяла, Хельга поворачивается ко мне и, мазнув по руке мокрым носом, скалит зубы, словно говоря: «Нельзя ли двигаться потише? Я тут пытаюсь досмотреть сон». Ненавижу эту псину. Не поймите меня неправильно, я не то чтобы ненавижу всех собак. В детстве у меня была такса, в ней я души не чаяла, да и у соседей жило нечто пуделеобразное, очень милое. Я люблю большинство собак. Ненавижу только Хельгу. Только эту суку.

Сую ноги в тапочки, накидываю на плечи халат. По пути вниз останавливаюсь у термостата и поворачиваю регулятор температуры еще на пару делений. Включив на кухне кофейник, я завожу свой обычный утренний внутренний диалог: «Ну почему, скажи, ты согласилась переехать в Стерлинг?» — спрашиваю себя. — «Потому что хотела просторный дом с задним двором по приемлемой цене… и чтобы Джоди училась в хорошей школе», — сама же и отвечаю. Мне здесь действительно нравится, все эти новостройки — дома, торговые центры… относительное отсутствие бродяг. Но когда приходится просыпаться в пять тридцать утра и готовиться к полуторачасовому путешествию в город, то волей-неволей начинаешь сомневаться в правильности принятого решения. Город Стерлинг в штате Виргиния расположен всего в тридцати, или около того, милях к западу от Вашингтона, но пробки часа-пик и толчея на парковке «Лизберг Пайк» превращают их во все сто.

Кофе готов. Наливаю себе чашку, но кофейник не выключаю — оставляю Джиму, сама же иду пить кофе в чулан и устраиваюсь там в кресле у окна. Это одно из тех уродливых кресел «ленивцев» с откидной спинкой, модных в 80-е. Даже рычаг сбоку есть и все такое. Сегодня я не поставила бы его в своем доме, но эта старая махина довольно удобна, и я смирилась с ее существованием ради ритуала курения. Совсем чуточку приоткрываю окно, стучу пачкой «Мальборо лайтс» по ладони и вытягиваю сигарету. Прикуриваю от позолоченной зажигалки, которую Нора, моя лучшая подруга и коллега, подарила мне на прошлое Рождество. Сама Нора не курит, но она — одна из немногих, кто не достает меня увещеваниями на тему «брось это вредное занятие». Я делаю первую затяжку — на рассвете нет ничего лучше чашки кофе и сигареты. Только если мне удастся избавиться от рассветов, я, может, и смогу бросить курить. Откинувшись в кресле, я чувствую, как из приоткрытого окна течет струя холодного воздуха. Терпеть не могу подниматься рано, но уж если я выбралась из постели, приготовила кофе, а в пепельнице на подоконнике дымится сигарета — то значит, мой мир в порядке. По крайней мере, в нем наступает спокойствие. Джим и Джоди будут спать еще час. Это мое время: не надо идти и помогать Джиму, растерявшемуся в попытке подобрать к брюкам рубашку, Джоди не ворчит, требуя от меня бросить курить, не болтает об ущемлении прав женщин, а чертова собака не заливается лаем в гостиной перед окном.