В монографии рассматриваются история формирования, содержание, структура, особенности применения английской доктрины толкования закона.
Основное внимание уделяется современным судебным подходам к толкованию закона и права в Англии, значению правил, презумпций, лингвистических максим. Анализируется роль судебных прецедентов в практике толкования, дается развернутая характеристика Актов «Об интерпретации» 1850, 1889, 1978 гг. В обзоре философии права описываются истоки и эволюция представлений о надлежащем толковании закона, выявляется воздействие на теорию и практику толкования таких мыслителей, как Св. Августин, Фома Аквинский, Г. Брактон, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Д. Локк, В. Блэкстон, И. Бентам, Д. Остин, Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Д. Уиздом, Г. Райл, Д. Л. Остин, Д. Ролз, Г. Л. А. Харт, Р. Дворкин, Д. Финнис, Л. Фуллер, Р. Кросс, Ф. Беннион. Исследование содержит новое знание о правопорядке другого государства, знакомит с англоязычным понятийным аппаратом, представляет отечественные институты толкования в равных с иностранной доктриной методологических параметрах. В книге оценивается возможность имплементации опыта английской доктрины толкования закона в российское право, в сравнительном аспекте рассматриваются этапы формирования российской концепции толкования закона. Настоящая монография впервые в русскоязычной литературе комплексно исследует проблематику толкования закона в Англии.
Рецензенты:
Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор
И. Ю. Козлихин
(Санкт-Петербургский государственный университет)
Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор
И. Л. Честнов
(Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации)
Pax Britannica
Предисловие
Английское правосудие подчас предстает в российском обыденном правосознании средоточием справедливости, способным привести конфликтующие стороны к убеждающему процессуальному итогу. Действительно ли с его помощью можно спасти близких людей, деньги, имущество, репутацию от царящего в мировом пространстве беззакония? Или справедливый английский суд – туманный миф благополучной империи, содержащей под своим крылом пятьдесят три страны (Содружество), влияющей на возвысившиеся колонии (США), предоставившей территорию для вечного конфликта (Израиль – Палестина), навязавшей человечеству свою парадигму судопроизводства (прецедент) и доктрину толкования закона?
Именно эти вопросы повлияли на выбор предмета настоящего исследования. Современное гражданское сообщество требует универсального инструмента для сдерживания сил зла, предотвращения деспотии и анархии. Идея права в обществе постмодерна сама по себе уже не способна объединять людей по причине существенных различий их правопонимания. Во многих государствах народный суверенитет давно отделен от населения и приватизирован олигархическими группами лиц, рассматривающими право как инструмент своей воли. Закон становится откровенным выражением интересов лидеров политических партий, удерживающих публичную власть в государствах. Обычаи и традиции гражданского общества учитываются правоприменителем лишь в той степени, в которой они институализированы правовой системой. Большинство населения государств абсолютистского типа соглашается с социальным рабством в обмен на стабильный прожиточный минимум.
Предполагается, что категории законности и беззакония должны корреспондировать со справедливостью и несправедливостью, однако степень их корреляции зависит от типа сообщества. Постсоветская правовая доктрина содержит идею тождества законности и справедливости: по мнению большинства судей любое вступившее в силу судебное решение уже является справедливым, – так в судебной практике аксиологический феномен справедливости редуцируется до юридико-технического соответствия толкованию нормы закона. Позитивистский дискурс, отождествляющий закон и право, характерен не только для государств тоталитарного направления. Проводником справедливости в ее естественно-правовом значении может выступать только укорененная в правопорядке доктрина толкования закона, позволяющая судьям быть независимыми от сиюминутной воли правителей.
Английская доктрина толкования состоит из правил, презумпций, лингвистических максим, законов об интерпретации, прецедентов, вспомогательных средств и подходов. Такая система инструментов толкования обязывает интерпретатора творчески анализировать норму закона применительно к конкретным правоотношениям, выбирать оптимальное решение не только с точки зрения текста статута, но и основываясь на праве справедливости и общем праве. Именно в английской доктрине толкования утвердился интересующий многих из нас принцип: право – это прежде всего разум
Трудности восприятия закона всегда связаны с его неоднозначным толкованием. Конфликт интерпретаций порождает проблемы, доходящие при их актуализации до восстаний и революций. Судебная система каждого государства прямо воздействует на характер противостояния публичной власти и гражданского общества. Английской империи удалось избежать энтропии и тотальной коррумпированности благодаря системе сдержек и противовесов, в которой волюнтаризм сегодняшних законодателей, отстаивающих личные выгоды, компенсируется доктриной толкования, самостоятельностью судейского корпуса, вынужденного считаться с предыдущими решениями по схожим казусам, принятыми при других авторитетах. Идеи общего права, права справедливости, разума в праве имеют много сторонников и среди российских юристов. Интеллектуальная и институциональная независимость английских судей заставляют остро воспринимать трудности отечественного правосудия.
