20 марта 1943 года, 15 километров севернее Вилейки, Белоруссия

По узкому грейдированному шоссе, объезжая многочисленные рытвины, неторопливо двигалась немецкая автоколонна. Впереди шел полугусеничный бронетранспортер, за ним – три крытых грузовика «Опель-блиц». Замыкал процессию открытый грузовик, в кузове которого сидело человек двенадцать солдат. Несмотря на то, что до ближайшего фронта было около трехсот километров, солдаты двигались отнюдь не так, как обычно передвигаются военные автоколонны в глубоком тылу. Они были одеты в каски, во все стороны щетинились винтовки. Точнее, несмотря на глубокий тыл, в этих местах в последний год передвигались только так. Этого недвусмысленно требовали приказы, издававшиеся разнообразным начальством. Впрочем, и без приказов солдаты не стали бы расслабляться. Знали, чем это может кончиться.

Вот и на головном бронетранспортере явно нервничали. Когда колонна приближалась к очередному повороту дороги, солдат, сидящий у пулемета, начинал водить туда-сюда дулом своего оружия. В такт этим движениям вращал головой находящийся рядом гауптман

[1]

. Начальнику колонны, капитану Хальсу, было слегка не по себе. Как, впрочем, и всем военнослужащим вермахта, вынужденным передвигаться в этом районе. Слишком уж хорошо тут знали слово «партизаны». Подумать только! В глубоком тылу, в огромной дали от фронта (на котором, кстати, было затишье) идет беспрерывная война, конца-края которой не предвидится. Правда, недавно командование провело очередную операцию против партизан, в результате которой вроде бы из ближайших районов их вычистили. Местная газета передавала победные реляции о сотнях убитых бандитов, разгромленных лесных лагерях и прочих подобных отрадных вещах.

И в самом деле, сейчас Хальс вел колонну с боеприпасами в деревню, где недавно укрепился немецкий гарнизон. Пару месяцев назад туда без танков и сунуться бы не посмели. Но с другой стороны – а зачем там такой гарнизон и столько боеприпасов, если, как говорят газеты, «бандиты уничтожены»? На фронте всего этого не хватает… И почему по территории, которую, как уверяют, очистили от бандитов, автоколонна может передвигаться исключительно под охраной бронетранспортера?

Впрочем, немцы, служившие в Белоруссии, уже хорошо знали цену подобным победным рапортам. Начитались. Партизан вроде бы громят – но они тут же появляются рядом. А потом возвращаются на свои насиженные места. Как говорил друг Хальса, майор Залге – скептик и циник, ни в грош не ставивший газетную пропаганду, – начальство, получив очередной нагоняй сверху, просто-напросто изображало активные действия, гоняя партизанские отряды с места на место по местным бескрайним лесам.

18 апреля, район Щучина, Белоруссия

Партизанский лагерь располагался очень удачно: на полуострове, который с двух сторон окружало болото – из тех, которые фрицы считают непроходимыми. На самом-то деле проходы имелись и были разведаны, – так что в случае чего можно было спокойно уйти. За обширным болотом находилась узкая извилистая река Щача, на берегах которой сидели партизанские дозоры. С другой стороны, примерно в двух километрах, тек широкий Неман. Передовой отряд партизанского соединения имени Котовского находился ближе всех к крупному городу Мосты, в котором было полно немцев, но, с другой стороны, добраться до него было очень непросто. С востока же тянулся довольно большой для этих мест лесной массив, в котором базировались главные силы соединения. Но в той стороне до населенных пунктов, в которых находились немцы, было очень далеко. В это лесисто-болотистое междуречье враг не совался и раньше. А небольшие полицейские гарнизоны в нескольких местных деревнях были вышиблены пришедшими партизанами так быстро, словно народные мстители их и не заметили.

Сам же лагерь находился на сухом лесистом возвышении и состоял из десятка шалашей – даже скорее хижин. Это были четырехугольные сооружения с двускатной крышей, между каркасом из сосновых жердей были вплетены еловые ветки. Кроме того, на крыши побросали немецкие плащ-палатки и какие-то брезентовые чехлы. Сверху от взгляда летчиков лагерь защищали ветки могучих сосен. В партизанском стойбище кипела будничная жизнь. Люди чистили оружие, чинили одежду и обувь после длинного рейда, в результате которого они сюда и пришли. Возле крайнего шалаша собралось в кружок несколько человек, в центре на пне расположился немецкий ручной пулемет.

– Ну что с тобой делать, Кандыба? – сердито выговаривал кто-то, безбожно мешая белорусские и русские слова. – Сколько раз тебе кажу, а ты все не можешь сразумець… Ведь хочешь стать пулеметчиком? Так вот, пока с закрытыми глазами эту фрицеускую машинку собирать-разбирать не научишься, к пулемету тебя не подпустят. Так что давай еще раз.