Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории.
Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
1. Клепа спасает Галактику
— Лечу я на «Шаттле», а тут летающая тарелка, огнями мелькает, и у меня топливо заканчивается. Принимаю решение катапультироваться, а тут меня — ррраз — и на тракционный луч. И в тарелку тянут!
— Какой-какой луч? — недоверчиво спросил самый толстый мальчишка и выдул желтый пузырь жевательной резинки. — Клепа, ты говори, чтоб другим понятно было.
— Тракционный, тормозящий луч. Жердяй, ты что, книжек не читаешь?
Худенький мальчик в круглых очках стоял посреди школьного двора и рассказывал одноклассникам — мальчишкам из пятого «В» класса — о своих приключениях в прошлую субботу.
— Нажимаю на кнопку катапульты, вылетаю, а они меня зацепили и куда-то тянут. Я из последних сил врубаю портативную нуль-транспортировку, и тут…
2. Врите больше: мысль материальна
Все было бы хорошо в жизни одиннадцатилетнего Димки Клементьева, если бы не его буйная фантазия, бойкий язык и удивительная для его возраста начитанность. Читал он взахлеб — от фантастики и вестернов до научных журналов и толстых энциклопедии. Истории, сказки и приключения сыпались из него, как опилки из старого мата, который каждое занятие вытаскивал на середину зала физрук. Встав напротив мата, Игорь Петрович, как дрессировщик цирковых собачек, требовал:
— Кувырок вперед, кувырок назад, растяжечка!
Клепа терпеть не мог физкультуру, но зато обожал писать сочинения по литературе. Правда, грамотность у него всегда хромала. И, когда учительница русского Мария Васильевна начинала ругать его за то, что он пропустил букву «д» в слове «ниндзя», Димка возражал, что писать надо именно «нинзя», буква «д» — это ошибка русского переводчика, а в японском языке ее отродясь не водилось.
— Да, Клементьев, ты у нас главный японовед, — саркастически отвечала учительница.
Класс смеялся, Димка краснел, а Жердяй — Женька Ерофеев, самый рослый и нахальный мальчишка в классе — стрелял ему в спину комочками жеваной бумаги. Плохо быть белой вороной, для этого нужен особый сорт мужества или умение делать вид, что тебе все равно и ты не замечаешь ни косых взглядов, ни усмешек, и только в одиночестве признаешься себе, что да, обидно и неприятно. Димка выбрал второе. Сначала он пытался протестовать, но скоро понял, что это ни к чему хорошему не ведет, только ожесточенней становятся одноклассники.
